Серебряный змей в корнях сосны – 2

Кента ушел, а вернулся с огненным талисманом из оставленных в их комнате вещей. Ширма занялась легко, веселое пламя охватило ее в мгновение ока, потом вспыхнуло голубым и горело, пока не осталась горстка пепла.

– Давай убедимся, что спасать больше некого, – предложил Куматани, и они пошли искать Юдая.

Фусинец встретился им с таким мрачным лицом, что даже Хизаши пробрало.

– Нашел слугу?

Бледные скулы Юдая вспыхнули багрянцем.

– Да! – рыкнул он яростно, напугав всех. И пронесся мимо, едва не сбив плечом. Позже выяснилось, что и правда нашел, только не Фудо, а его тело, и то не полностью. Закусок для ста ёкаев потребовалось очень много…

Кента что-то говорил о том, что они сделали доброе дело, уничтожили гнездо зла. Чиёко обмолвилась, что на этой дороге часто пропадали путники, а перед Обоном и вовсе никто не решался пройти мимо, но все равно загадочным образом оказывались на тропе, ведущей к рёкану. Его здесь вообще быть не должно.

– Был раньше, говорят, – пояснила Чиёко. – Давно. Тут и деревень заметно поубавилось, постоянные стычки самураев оставляли после себя только смерть.

Она упорно помалкивала о том, кто и зачем попросил ее найти рёкан «Нэкоджита» и как планировала со всем разобраться, если бы не пришлые оммёдзи. Хизаши не нравились тайны вокруг нее, но волновала эта загадочность его одного.

В любом случае, Кента ведь прав. Кошки кормили Парад ста духов человеческими телами и душами, заманивали несчастных и пускали на закуску. Хизаши несколько раз повторил это про себя, но нужной степени жалости так и не испытал. Все эти люди оставались для него просто какими-то людьми, он их не знал, не видел, ему было, по сути, все равно. Он и сам участвовал в Хякки яко не один раз, только вот приглашения на подобный ужин не получал. Наверное, его устраивали не каждый месяц, а только перед Обоном или еще в какие-то особые даты.

Даже немного обидно стало.

Они расположились в комнате, которую выделили Кенте, она не пострадала от появления гигантской белой змеи, и здесь можно было всем вместе дождаться рассвета. Но Учида сразу заявил, что будет ночевать один и уйдет, как получит необходимые ответы. К Мадоке чуть вернулись краски, но он все равно не разговаривал, а потом и вовсе заснул прямо сидя, не меняя позы. Чиёко тоже не могла остаться, поскольку была девушкой. Кента расстроился, Хизаши – обрадовался.

– Зато все плененные в этом году души свободны, – сказал Куматани после непродолжительного молчания. Нахмурился от внезапной мысли. – Но кувшинов было меньше ста. Я не считал, но точно не сто.

– Едва ли особое угощение давали всем подряд, – рассудил Хизаши. – В Хякки яко собираются ёкаи разной силы, возраста и вида. Возможно, бакэнэко умасливали только самых-самых.

Кента согласился.

– Скорее всего, ты прав.

– Ты всегда соглашаешься с Мацумото, – с ноткой недовольства заметил Учида.

– Потому что я всегда оказываюсь прав? – хитро подмигнул ему Хизаши.

Юдай сурово сдвинул брови, а потом вдруг схватил нагинату и метнул в ширму, пробив ее насквозь. Оттуда с воплем выскочила кошка и была поймана фусинцем за шкирку. Болтаясь как меховая тряпка, она яростно шипела и скалила клыки, но совсем не внушала страха.

– Попалась, – пропел Хизаши. – Минори, если не ошибаюсь.

– Вы не знаете, что натворили?! – мявкнула она. – Идиоты! Вы все испортили!

– Мы освободили плененные вами души, – возразил Куматани. – Это хорошее дело. Мы же экзорцисты.

– Вы идиоты! – не унималась кошка. – Что, вы думаете, матушка делала? Она сдерживала Хякки яко. А вы все испортили! Вы еще пожалеете!

Она рванулась и, оставив в пальцах Юдая клок шерсти, бросилась на Кенту.

Взмах нагинаты. Чиёко быстро отвела взгляд, а Кента – нет, не успел.

– Мэц, – произнес Юдай, касаясь двумя пальцами лба пригвозденной к полу бакэнэко. Ее глаза вспыхнули, и всю ее фигуру объяло зеленоватое пламя, не оставив после себя ничего.

– Зачем ты ее убил? – не понял Кента.

– Я ее изгнал, – поправил Юдай невозмутимо. – Вы на моем месте сделали бы то же самое. Вы же экзорцисты.

Кента не ответил. Хизаши знал – он бы так не сделал точно.

Вскоре все разошлись, кроме их двоих и спящего Мадоки. Вполне обычный ночной ветерок колыхал бумажные ленты на стеклянных подвесках под крышей, стрекотали насекомые. Изгнание бакэнэко больше не обсуждалось, но оно неприятной дымкой повисло в комнате. Хизаши решил привести себя в порядок, но только поднял руку, как тотчас скривился.

– Болит?

– Нет, – солгал Хизаши и сразу сдался: – Болит.

– У тебя такие тонкие кости, – сказал Кента, подсаживаясь ближе, прямо под лунные лучи. – Дай взглянуть, у тебя что-то не так с плечом.

Хизаши отвернулся, позволяя оттянуть ворот юкаты и потрогать кожу. Кента прикасался осторожно, скользил самыми кончиками пальцев, чуть надавливая, чтобы проверить реакцию Хизаши.

– Вывиха вроде нет, – успокоил он и без предупреждения взял в руки распухшую кисть. – А тут, кажется, есть.