Серебряный змей в корнях сосны – 2

– Давай осмотримся, – предложил Кента и побрел между развалившихся построек, стянутых сорной травой, но упорно торчащих вверх черными досками-костями. Он пытался прощупать местность своей внутренней ки, но если что и видел, то оно не пришлось ему по душе. Хизаши уперся взглядом в белую фигуру женщины в начале тропы, она смотрела в сторону святилища, а потом растаяла, как дым.

Эта змея его дразнила, издевалась. Хизаши знал, что Увабами постоянно где-то поблизости, но не мог понять, чего конкретно она добивалась? Неужели думала, он действительно плюнет на гордость и отправится на поклон в Такамагахару? Да он даже попасть туда в своем нынешнем состоянии не сможет.

– Хизаши! Хизаши-кун!

Он поспешил на зов и обнаружил Кенту возле пересохшего колодца, выглядывающего из зарослей на окраине поселения. Кента указывал на него, и, заглянув на дно, Хизаши увидел детские кости. Должно быть, кто-то пытался спрятать свое дитя от огня.

– Что же здесь приключилось? – спросил Кента, сжимая кулаки. – Почему нам вообще не сказали, что прямо по соседству с Янаги была другая деревня?

Хизаши долго смотрел на колодец, а потом понял, что все время казалось ему странным, но вместе с тем смутно знакомым.

– Я знаю это место, – сказал он, и Кента удивленно вскинул брови. – Точнее, я знаю, что здесь случилось, но мне неизвестны причины. Лет пятьдесят назад из деревни Токкай, это дальше по дороге на юго-восток, пришло донесение о голубом пламени, охватившем гору. Когда экзорцисты Дзисин явились, все люди в горной деревне были мертвы, кроме одного мальчика, а источник напасти, как говорят, то самое святилище на входе.

– Откуда тебе все это известно?

– Во время дежурства в архиве весной мне на глаза попался отчет Ниихары, но я не успел прочитать его полностью.

– Отчет? Из какой стопки он был?

– Из третьей категории.

К ней относились дела, которым не нашлось объяснения даже у оммёдзи, и Хизаши начинал понимать, почему.

Куматани ему сразу поверил и обратил взор на безоблачное небо, раскинувшееся над местом былой трагедии.

– И никто, получается, так и не узнал, за что и как погибли все эти несчастные, – тихо сказал он. – Какая печальная судьба.

Говорят, есть люди, которые тонко чувствуют мир мертвых, почти как шаманки итако, умеющие впускать души в свое тело и говорить их голосами. Хизаши лично таких не встречал, ведь, по его опыту, большинство людей не способно услышать даже живых. Но отчего-то, глядя сейчас на Кенту, он готов был поверить, что, обладай он подобным даром, смог бы дать покойным утешение, которого им наверняка так не хватало.

– Если я прав, – сказал он, – и это та самая гора и то самое поселение, может ли это быть простым совпадением?

Кента снова окинул взглядом обгоревшие руины.

– Нет. Это не совпадение. Хизаши, ты один верил в то, что события в Янаги связаны с Акиямой. Я все еще не понимаю как, но ты был прав, а мы зря не прислушивались к тебе.

– Я заставлю Учиду повторить эти слова позже, – усмехнулся Хизаши.

Кента слабо улыбнулся в ответ.

– Надеюсь, он получит необходимые подтверждения в доме Тору или в любом другом. Без них мы мало что сможем сделать.

– Для начала мы можем проверить еще кое-что, – сказал Хизаши и честно признался: – Не спрашивай откуда, но я вдруг вспомнил одну занятную историю. Сдается мне, она повествует о том, как у Янаги появились эти целебные горячие источники.

Кента распахнул глаза, а потом вдруг улыбнулся со словами:

– Когда мне кажется, что ты уже не сможешь удивить меня больше, ты снова делаешь невозможное. Ну же, расскажи, что за история?

– Давай только уйдем отсюда, хотя бы недалеко.

Казалось, сама земля выпивает силы, по чуть-чуть, как маленькая пиявка в пруду высасывает кровь по капле. Они с Кентой прошли руины насквозь и оказались на уступе, продуваемом горячим ветром. Воздух тут был наполнен громким шелестом листвы и стрекотанием насекомых, небо было таким нереально близким, а под ногами раскинулся пологий склон, поросший кленами, плавно сползающими вниз, до самой, почти невидимой отсюда, дороги. Хизаши казалось, он видит, как она описывает полукруг и проходит мимо (старых ворот тории, отмечающих тропку к Иваанабуру.

Кента сел на траву и вытянул ноги. Ветер ласкал его лицо и играл с волосами, как старый добрый друг. Хизаши не мог не замечать своеобразной, немного дикой красоты этого места, быть может, поэтому люди когда-то выбрали жить здесь, вдали от других, но здесь же и нашли свой конец. Оттого и прелесть свежей листвы, пряный запах травы, ослепительная лазурь неба – все это хранило отпечаток тех событий. Красота в печали и печаль в красоте.

Это так по-человечески.

– Будто весь мир на ладони, правда? – спросил Кента, запрокинув голову. Его ресницы дрожали, ловя солнечные лучи, и казалось, что ничего страшного и странного вокруг не происходит, есть только мир и покой. К сожалению, это лишь еще одна красивая иллюзия.

– Мы не так уж поднялись над землей, не преувеличивай, – проворчал Хизаши, нависая над ним тонкой длинной тенью.

– Хорошо, как скажешь. Так что там за историю ты вдруг вспомнил?