Серебряный змей в корнях сосны – 2

Вода выплеснулась из бассейна и, попадая на камни, с шипением испарилась. Было жарко как в Ёми. Ничего не видно. Хизаши плотнее сжал Кенту, загораживая собой. И все же, несмотря на усилия, акума получил так нужные ему для перерождения силы. Может, не все, может, не хватило хоть капли, но перед Хизаши теперь был противник под стать. Однако едва ли не впервые в своей длинной жизни Хизаши собирался сражаться не чтобы победить, а чтобы защитить.

Никто из них не заметил сразу, как открылась дверь – даже клубы пара не колыхнулись от сквозняка – и как их в тесной пещере стало на одного человека больше. Хизаши увидел Ханабэ-сан первым, и благодаря этому она сделала то, ради чего рискнула жизнью.

– Это тебе за моего сына!

Она разбила о каменный пол старую деревянную коробку, и из нее под ноги вывалились косточки, перья и другой, на первый взгляд, мусор, но стоило женщине начать топтать его, так яростно, будто пытаясь отомстить, как акума застыл. Черные нити втянулись в уродливое тело, и оно стало меньше – почти таким же, что и в самом начале, а после и вовсе истончилось и опало сухой оболочкой. Из плена на волю вырвалась темная энергия, потерявшая форму и, как догадался Хизаши, источник своей силы. То ядро, подтолкнувшее ёкая в неверную сторону.

– Хизаши?.. Хизаши…

Он обернулся, невольно наслаждаясь тем, как гибко и плавно движется тело, наполовину змеиное, наполовину человеческое. В зрачках Кенты отражалось его лицо – с розовыми радужками глаз и черными точками бровей. Лицо, не принадлежащее человеку.

– Хизаши? – повторил Кента удивленно и слабо, так слабо. – Ты…

Хизаши успел наклониться, почти прижавшись к оплетенному чешуйчатым кольцом телу, и в спину ударила разъедающая кожу и опаляющая разум демоническая энергия. Хизаши стиснул зубы, и тонкие клыки пробили губу насквозь. Но он выдержал.

Защитил.

А потом черное облако заметалось по пещере, ища выход, а найдя, с гулом улетучилось. Ханабэ-сан потеряла сознание от жара и, быть может, страха, а Хизаши вновь вернулся в человеческую форму. Ударившись коленями о камень, он оказался лицом к лицу с Кентой.

Так много нужно было сейчас сказать, но Хизаши молчал – они оба молчали.

Наверное, думал Хизаши, если молчать достаточно долго, необходимость в словах вообще пропадет.

– Хочешь, я сделаю так, что он все забудет?

Взгляд Куматани затуманился, и Хизаши, обернувшись, увидел Увабами. Посланница богов выглядела так, будто только что вернулась с освежающей прогулки по вишневому саду, на алых губах играла искушающая улыбка, бледная кожа и волосы мягко светились в полумраке.

– С чего ты взяла, что я этого хочу? – спросил Хизаши, внутренне содрогаясь. Он уже знал, что она могла попросить о чем угодно, он на все согласится.

Он был еще не готов, если к разочарованию вообще можно подготовиться.

– Потому что ты не так хорош в обмане, как мнишь о себе, – ответила Увабами. – Только если речь не об обмане самого себя.

Она больше не уговаривала, не предлагала помощь богов в обмен на раскаяние. Она ждала, когда он решится.

Хизаши посмотрел на Кенту. Как этот человечишка стал для него настолько важен, что Хизаши готов рискнуть всем, лишь бы увидеть ужас и отвращение на его лице как можно позже? Это безумие. Ёкаи живут веками, в этих масштабах знакомство, не продлившееся и двух лет, подобно песчинке на речном дне. Маленькая крупица чьей-то вечности. Хизаши собирался вернуть свою, и вот – он смотрит в пустые глаза и видит в них нечто несоизмеримо большее.

– Чего ты хочешь? – спросил он Увабами.

Она ничем не выдала торжества, лишь произнесла:

– Отдай мне свой веер, Мацумото Хизаши. Закончи на этом.

Хизаши перестал ощущать жар кипящей воды онсэна, когда услышал требование, которое придумала не она сама, его передали через свою посланницу боги. Простая вещица в руке Хизаши была последним, что связывало его с прошлым, хранила в себе остатки сил хэби.

Он усмехнулся.

– Твои хозяева поняли, что допустили промах, и решили его наконец исправить?

Увабами пожала плечами.

Хизаши не должен был вообще ее слушать. Он встанет, обойдет ее и покинет пещеру. Но куда пойдет? С кем?

Он сложил веер и напоследок погладил теплую пластину.

«Я справлюсь и так. Никто меня не остановит».

Рука уже потянулась отдать драгоценный предмет, как лицо Увабами дрогнуло. И одновременно с этим послышался неуверенный голос Кенты:

– Хизаши? Где акума? Ты его победил?

Жизнь возвращалась к Кенте стремительно, он уже был похож на прежнего себя, а в глазах – ясных и зеленых – читалось удивление. Он поднялся и чудом удержал равновесие. Хизаши опустил руку и повернулся к Увабами спиной.

– Ты как? – спросил он друга.

– Помню боль в средоточии ки, но сейчас все в порядке. Прости, – он неловко взъерошил волосы, – похоже, я ничем тебе не помог, потому что после этого ничего не помню. Совсем.