Серебряный змей в корнях сосны – 3

Кента вгляделся в открывшийся им унылый пейзаж: земля шла под уклон, редкие домики на сваях темнели на ней точно нахохлившиеся вороны, а между ними все было окутано туманом, именно он нес откуда-то с низины этот неприятный запах. К тому же последние солнечные лучи не попадали в долину, и здесь было гораздо сумрачнее.

– Ничего не видно, – посетовал Кента. – Идем, поищем кого-нибудь живого.

– Если они тут остались, – добавил Хизаши, раскрывая веер. Как и Кента, он был наготове. Уж больно легко они нашли деревню, которой даже на картах не значилось, точно она уже поджидала их. Без письменных принадлежностей и особой бумаги офуда не написать, надеяться можно только на тексты заклинаний, свою ки и на духовное оружие – не так уж и мало, если подумать. Это придало уверенности, и в густой туман Кента ступил без колебаний. В тот же миг уши заложило, а мир померк за белесой, беспрерывно меняющей очертания стеной.

– Лучше не вдыхай, – посоветовал Хизаши, кладя ладонь ему на плечо.

Кента кивнул и, прижав рукав к лицу, пошел вперед. В окнах не горели огни, отчего казалось, что они попали в деревню-призрак. Черные высокие силуэты домов походили на спящих монстров, точнее, на их скелеты. Обычно сваи использовали близ реки, чтобы в разлив вода не затопила жилые помещения, но Кента не знал, есть ли рядом река, впрочем, сейчас под боком мог извергаться водопад, а он бы и не услышал.

– Хизаши? – позвал он и остановился, перестав ощущать его руку на плече. – Не отходи далеко.

Голос потонул в клубах тумана, и в нем показался приближающийся огонек фонарика. Кента выдвинул меч на один сун, готовясь отразить нападение, но перед ним возник низкий худой мужчина, убеленный сединами, фонарь в его трясущейся руке качался из стороны в сторону.

– За мной, за мной, – запричитал он, нетерпеливо маня Кенту. – Скорее, надо вернуться в дом.

– Подождите, мой друг…

– Идем, идем, скорее, – поторопил мужчина и схватил за руку холодными узловатыми пальцами, и Кента решил подчиниться. Его вели недолго, и вот он стоял перед домом с выступающей надстройкой на крыше. Он выглядел уродливым и нескладным, но внутри теплился свет, пахло дымом от очага.

«Ну же, Хизаши», – мысленно позвал Кента. Провожатый отпустил его и ловко вскарабкался по высоким порожкам. Фонарь занял место над дверью.

– Скорее, скорее!

Кента обернулся на туман, и из него вынырнула высокая фигура в сливовом хаори.

– В дом, – коротко распорядился Хизаши и вперед Кенты поднялся по ступеням. За дверью было темно и душно, воняло гарью и кислой едой. Кента, пригнувшись, прошел дальше и оказался в общей комнате, где вокруг ирори собралась вся семья: древняя старуха со слепыми бельмами, две изможденные женщины, чей возраст сложно было угадать из-за печати усталости и застарелого страха на бледных лицах. И парнишка, который и одеждой, и цветущим видом отличался от этой семьи.

– Томоё? – поразился Кента, сразу узнав знакомого. – Как тебя сюда занесло?

– Нас точно прокляли, – буркнул Хизаши. – Этим сопляком.

Томоё поднял голову и без ожидаемого удивления кивнул:

– Рад, что вы оба в добром здравии.

– Не могу сказать того же.

– Хизаши, – осадил его Кента. – Мы в гостях, не забывай.

– Да, но мы же… – начал Мацумото, и Томоё дерзко перебил его:

– Это же мои старые друзья! – воскликнул он с наигранной радостью. – Хизаши-кун, Кента-кун! Где третьего брата потеряли?

– Третьего? – не понял Кента, сразу подумав о лжи, которой они с Хизаши и Юдаем воспользовались в деревне Янаги, но Томоё о том известно не было. – Э… Должно быть, ты про Джуна. Он дома остался.

Хозяин обошел гостей и встал рядом со своей семьей. Томоё замолк, позволив тому взять слово.

– Не знаю, как вы попали в Сотомичи, но вы, ребята, вряд ли слышали о том, что отсюда обратного пути нет.

– Почему нет? – спросил Кента. – Мы пришли по тропе через заросли горца. Когда туман осядет, мы выйдем тем же путем.

Хозяин покачал головой.

– Войти можно, выйти нельзя. Таково проклятие деревни Сотомичи. Этот туман непростой, он поднимается из глубин самой Ёми…

Хизаши не очень вежливо фыркнул.

– Так уж и из Ёми? Вы проверяли, уважаемый?

Кента подавил желание закатить глаза, как частенько делал сам Мацумото, а еще – наступить ему на ногу.

– Не слушайте его, он у нас… болеет, – оправдался Кента, чувствуя, как вокруг Хизаши сгустилась атмосфера.

– Ничего, – покивал хозяин. – У нас тут все болеют. Меня зовут Юсэй, это моя мать и две дочери. Прошу, будьте нашими гостями до утра. Тогда туман вернется в Ёми, и мы сможем выйти наружу.

Женщины засуетились, освобождая место у очага, одна принесла две плошки с пустым овощным отваром и смущенно подала юношам.

– Простите, все, что есть…

Кента с благодарностью принял угощение и сел между Томоё и Хизаши.

– Как так вышло, что деревня проклята? – спросил он. – И как туман из Ёми попадает на поверхность?

– Это случилось еще когда моя мать была молода. Давайте ее и попросим рассказать. Мама! Мама!

Старуха повернула голову на звук, слепые глаза уставились чуть правее говорившего.

– Юсэй?

– Мама, расскажи гостям, что случилось с деревней!