Серебро Господа моего

Я стоял и смотрел, как ветер рвет
Венки с твоей головы.
А один из нас сделал рыцарский жест –
Пой песню, пой…
Теперь он стал золотом в списках святых,
Он твой новый последний герой.
Говорили, что следующим должен быть я –
Прости меня, но это будет кто-то другой.

Незнакомка с Татьяной торгуют собой

В тени твоего креста,
Благодаря за право на труд;
А ты пой песню, пой…
Твой певец исчез в глубине твоих руд,
Резная клетка пуста.
Говорили, что я в претендентах на трон –
Прости меня, там будет кто-то другой.

В небесах из картона летят огни,

Унося наших девушек прочь.
Анубис манит тебя левой рукой,
А ты пой, не умолкай…
Обожженный матрос с берегов Ориона
Принят сыном полка.
Ты считала, что это был я
Той ночью –
Прости меня, но это был кто-то другой.

Но когда семь звезд над твоей головой

Встанут багряным серпом,
И пьяный охотник спустит собак
На просторы твоей пустоты,
Я вспомню всех, кто красивей тебя,
Умнее тебя, лучше тебя;
Но кто из них шел по битым стеклам
Так же грациозно, как ты?

Скоро Юрьев день, и все больше свечей

У заброшенных царских врат.
Но жги их, не жги, они не спасут –
Лучше пой песню, пой.
Вчера пионеры из монастыря
Принесли мне повестку в суд,
И сказали, что я буду в списке судей –
Прости меня, там будет кто-то другой.

От угнанных в рабство я узнал про твой свет.

От синеглазых волков – про все твои чудеса.
В белом кружеве, на зеленой траве,
Заблудилась моя душа;
Заблудились мои глаза.
С берегов Боттичелли белым снегом в огонь,
С лебединых кораблей ласточкой – в тень.
Скоро Юрьев день,
И мы отправимся вверх –
Вверх по теченью.

1992

«Пески Петербурга»

Я не хотел бы быть тобой в тот день

Ты неизбежна, словно риф в реке,
Ты повергаешь всех во прах;
Вожжа небес в твоей руке,
Власть пустоты – в губах;
И, раз увидевший тебя, уж не поднимется с колен,
Ты утонченна, словно Пруст, и грациозна, как олень;
Но будет день – и ты забудешь, что значит «трах»,
Я не хотел бы быть тобой в тот день.

Люблю смотреть, как ты вершишь свой суд

Верхом на цинковом ведре;
Твои враги бегут,
Ты Бонапарт в своем дворе;
Возможно, ты их просветишь, укажешь им – где ночь, где день,
Возможно, ты их пощадишь, когда казнить их будет лень,
Но будет день – и нищий с паперти протянет тебе пятак,
Я не хотел бы быть тобой в тот день.

Слепые снайперы поют твой гимн,

Пока ты спишь под их стволом;
Нечеловечески проста
Твоя звезда Шалом.
Твои орлы всегда зорки, пока едят с твоей руки;
Твои колодцы глубоки,
Карманы широки;
Но будет день – и дети спросят тебя:
«Что значит слово «дом»?»
Я не хотел бы быть тобой в тот день.

1992

«Пески Петербурга»

Сельские леди и джентльмены