Серебро и свинец, иной вариант

И перед глазами Уолтера пошли очень четкие картинки США начала 2010-х годов. Мондейл был в ужасе, хоть и стал прожженным циником. И тут почувствовал, что кто-то другой управляет его телом, которое подошло к окну, открыло его и село на подоконник, свесив ноги наружу. «Ужас! Он что угодно может со мной сотворить!»

— Да, могу. Но моральные принципы меня заставляют действовать уговорами. Такое уж воспитание народов Советского Союза и Эвейна. Ваши в альтернативном будущем, устраивая революции в слабых странах, действовали куда грязнее и на вред другим. А мы вас заставляем работать на нас с целью сделать переход в социализм для народа США как можно менее болезненным, — снова послышалось в голове.

— Я помогу вам, но за других не ручаюсь. И есть же лобби из миллиардеров.

— Не беспокойтесь за них, это их проблемы. Им не выжить.

Деваться некуда, придется лоббировать интересы СССР. Вроде не слишком плохо.

* * *

— Ну что, дед? — Алекс поставил опустевшую бутылку под стол. — По последней?

— По последней, — степенно кивнул дед. — Ирина Сергеевна, может, все-таки присоединитесь к нам?

— Ну уж нет! — возразила сидящая рядом с Алексом молодая женщина. Прожитые в глуши годы ничуть не испортили ее красоты, и люди малознакомые в последнее время подчас принимали их не за мужа с женой, а за отца с дочерью. Впрочем, чужаков в доме Алексея и Ирины не привечали. — Этот яд, который вы с таким удовольствием пьете… Ни за что, и тебе, — она резко повернулась к Алексу, и от этого движения густые пушистые волосы цвета меди, взметнувшись, на миг замерли в воздухе, прежде чем снова упасть на плечи, — еще отсоветую.

— Ой, не надо этого делать, девонька! — в притворном испуге запричитал дед. — Заговоришь его, заворожишь…

— Сейчас модно говорить «закодируешь», — усмехнулся Алекс.

— Во-во, зашифруешь, а жить-то ему потом как? У нас в России водка, это, знаешь ли, не выпивка…

— …А средство выживания, — закончил Алекс. — Ладно, дед, будет тебе. Все это она знает, да и ты все знаешь. А то не ты меня учил, что алкоголь — это органический яд, равно как и мясо, и сладкое. Я твои уроки хорошо запомнил, не надейся.

— Так то на войне, — вздохнул дед, отводя взгляд в сторону. — Там спрос другой.

— И то верно. — Алекс приподнял граненый стакан и, дождавшись, пока дед проделает то же, одним движением опрокинул в глотку огненный напиток.

— Ух! — выдохнул он. — Такие уж вот мы, люди, саморазрушающиеся системы.

— Ты еще скажи — «иррациональные», — хмыкнула молодая женщина.

— Ты и такое слово знаешь? — наигранно удивился Алекс. — Ах, ну да, ты ведь у меня холодная, насквозь рациональная, — он приобнял жену за плечо, притянул к себе, и та нежно склонила головку на его плечо, — любимая, милая, самая-самая дорогая на свете…

— Ну чисто голубки воркуете, — насмешливо заметил дед. — Прямо сердце радуется, на вас глядючи…

— Товарищ генерал-майор, — сказал Алекс, зарываясь лицом в пушистую осеннюю рыжесть. — Выходите из образа. Он вам мал.

Дед вздохнул.

— Генерал-майору позволительно переигрывать, — буркнул он, вертя опустевший стакан. — Это майору за такое враз бы оценку выставили… какой-нибудь парш… а генералу можно.

— Брось ты прибедняться, а? — сказал Алекс. — «Бывший полковник бывшего СМЕРШа». Сидишь тут, на нас смотришь, в окошко иногда поглядываешь. Чего тебе еще от этой жизни надо?

— Да ничего, наверное, — задумчиво проговорил дед, опуская стакан на стол. — Внученек… с хитрой резьбой. Вот уж, что называется, не думал, не гадал, каким оно будет — мое стариковское счастье, а оно таким оказалось.

— Как там она? — настороженно спросила Ирина.

— Все нормально, — сообщил дед, приподнимаясь и выглядывая в окно. — На лужайке сидит, перед грядками. Очень уж ей моя земляника по вкусу пришлась.

Алекс тоже перегнулся через подоконник. В последнее время катаракта все сильней донимала старика, но тот из гордости не признавался, что зрение его слабеет. Впрочем, сейчас это было даже к лучшему.

Его младшая дочь, девочка лет шести в воздушном зеленом платьице действительно сидела перед земляничными грядками и, не отрываясь, смотрела на них. И под этим, не по-детски сосредоточенным взглядом крохотные ягоды стремительно наливались спелой краснотой.

Алексей только боялся, чтобы кто-нибудь лишний не увидел опыты с земляникой. Мало ли… Хотя лишь бы кто не отдыхает в малоизвестном санатории на берегу Припяти, рядом с одноименным городом. Он это хорошо знал, работая начальником охраны Чернобыльской АЭС. Эльфийка трудилась на обустройстве и особенно на озеленении этого дома отдыха.

Но тут явился с улыбкой незваный гость. Это был Сергей Викторович Краснов, носивший гражданскую одежду, чтоб не видели его генеральские звезды.

— Здравствуйте! Как дела, как здоровьице?

— Да вот, отдыхаем культурно.

— Предлагаю продолжить. Вот бутылка коньяка из винограда, созревшего, когда я пешком под стол ходил.

— Ого! В честь чего такой нектар? — спросил дедушка.