Серебро ночи. Секундо. Книга 3

Выйдя от опасных гостей, Холлт немного помедлил. Они в его обществе не нуждались, развлекать их было ни к чему, и это было хорошо, потому что пора было выяснить отношения с графиней. После того, как благополучно нашлась Амирель, его сердце успокоилось, и совесть терзать перестала. Досада на жену улеглась, и можно было поговорить с ней хладнокровно, насколько это возможно.

Он пошел в ее покои. Там ее не оказалось. Поднялся на второй этаж, в детское крыло. Девочки играли на улице, а вот единственного сына укладывала спать сама мать. Незаметно войдя в детскую, он остановился у входа. Жена качала колыбель и пела грустную песню об уплывшем вдаль моряке, оставившем на берегу свою возлюбленную.

От болезненной тревоги, звучавшей в песне, у него сочувственно сжалось сердце. Зря он заставил Карину страдать. И оставил один на один со страшной болезнью единственного сына, их надежды и опоры.

Сын заснул, песня прервалась. Графиня, склонив голову, не отходила от колыбельки, печально глядя на сына. Граф бесшумно подошел, обнял жену и прижал к себе. Она сначала вздрогнула и напряглась, но, посмотрев на нерадостное лицо мужа, расслабилась и приникла к нему.

Он бережно вывел ее из детской, дал знак няне приглядывать за ребенком и повел жену к себе. В комнате повернул к себе лицом и сказал только одно слово:

– Прости.

– И ты прости меня тоже. Я была ужасной дурой! – всхлипнув, простонала она.

Граф утешающе обнял ее за плечи и привлек к себе, нежно целуя. На ужин они не вышли, и гостям пришлось трапезничать в одиночестве, что их вовсе не огорчило. На прощанье Амирель велела всем слугам, видевшим их, забыть о пребывании в замке синеглазых людей.

Ранним утром Феррун с Амирель, одетой, как дворовый мальчишка, в затрапезные штаны и тунику, обогнули замок и вошли с обычно запертого запасного хода. Феррун вел за собой Агфе. Им никто не встретился, хотя Амирель была готова сказать всем встречным, что они их не видят.

Граф уже ждал их с заготовленными факелами и мешком с провизией. Выглядел он куда бодрее, чем вчера, и улыбался так, будто в его жизни случилось что-то очень приятное. Амирель поняла, что он помирился с женой.

Тайный ход начинался сразу под лестницей. Открыв замаскированный в стене вход, Холлт впустил своих гостей внутрь и закрыл его изнутри.

Этот ход был не похож на тот, что видела Амирель в королевском дворце. Это был круглый туннель, прокопанный в толще земли и обложенный камнями. Он оказался достаточно велик, чтоб спокойно идти пятерым в ряд и вести за собой лошадей. Единственное неудобство – лестница, по которой они шли, была слишком крутой, чтоб ехать верхом. Агфе шла спокойно, но ее подковы скользили по гладко вытесанному камню, устилавшему ступени.

– Ход прорыт на случай внезапного нападения? – Феррун с интересом осматривался по сторонам, не чувствуя никакого напряжения в отличие от Амирель, которая, как и предупреждал граф, изрядно нервничала из-за осознания огромной толщи земли над головой.

– Да. По нему можно привести и подмогу, и уйти самим. У него несколько ответвлений, выходы на поверхность из которых расположены в разных местах. – Холлт, шедший впереди, в своем темно-сером походном костюме почти сливался со стенами.

Поначалу дневной свет проникал через небольшие оконца в потолке, но, по мере того, как туннель спускался все глубже, свет становился все тусклее и тусклее, и, наконец, граф зажег первый факел.

Феррун тотчас накинул на голову капюшон, яркий свет его слепил. Агфе не беспокоилась, не фыркала и не вырывалась, на что граф завистливо заметил:

– Молодец ваша лошадка. А я своего коня так и не смог заставить идти по этой неудобной лестнице, да еще и в темноте. Пришлось отвести его обратно, хотя верхом было бы быстрее, лестница скоро кончится.

– Можно ехать втроем на Агфе. Она выносливая, – нехотя предложил Феррун. – Нам нужно спешить.

– Ну что вы, не столь уж я безрассуден, чтоб идти так далеко пешком или загнать чужую лошадь. Я еще вчера вечером уехал на своем скакуне, взяв с собой второго. Оставил его у ближайшего выхода наружу и вернулся обратно на запасном. Вот дойдем до поворота, и я заведу его сюда. По счастью лестниц там нет, уклон, правда, довольно резкий, но, уверен, это ему не помеха. Дальше поскачем верхом, это гораздо быстрее. А пока будем идти пешком, здесь недолго.

Когда лестница закончилась, и каменный пол перешел в ровную земляную площадку, Феррун усадил Амирель на кобылку, и мужчины пошли гораздо быстрее. Через пару часов граф попросил их подождать, свернул в боковое ответвление туннеля и довольно скоро вернулся верхом на гнедом скакуне. Феррун привычно устроился на Агфе позади Амирель, и они первыми отправились бодрой рысью по широкому туннелю.

– Как ваша лошадка благотворно действует на моего трусишку, – довольно указал граф. – Без нее он бы капризничал и в лучшем случае плелся мелкой рысцой. А тут раззадорился и от вас не отстает, видимо, стыдится перед дамой. Но вперед все-таки не лезет, осмотрительный.