Серебром и солнцем (СИ)

Карл спал, во сне повернувшись к ней, лбом касаясь ее щеки. Мира тронула его губами: горячий, влажный. Похоже, у него начиналась лихорадка, но это сейчас обрадовало ее: пусть, лишь бы не та ледяная безжизненность. Его потеплевшая ладонь накрывала ее сложенные будто в молитвенном жесте руки, хотя, засыпая, Мира помнила, что держала его руку между своих ладоней... - она заметила это и вдруг стало радостно, будто этот знак точно свидетельствовал о том, что Карл поправится. И Мира улыбнулась, устроилась опять на подушке, щекой к его щеке, и просто бездумно любовалась переплетением их рук, как лучшей на свете картиной, пока не нашла одну странность.

Штора на окне была приоткрыта, полоса яркого дневного света протянулась по постели, и их руки попали в нее, но никакой боли ожога Мира не чувствовала. Солнце окрасило их золотом одинаково...

Эпилог. Палач.

Ульрик замер, не отводя от девушки глаз. Лира Диос - это имя звучало как музыка, не земная – райская. Высокая дама в странном готическом маскарадном костюме была серьёзна, даже немного печальна. И, когда она улыбалась, он понимал: то печаль святой… Она была прекрасна! – Руководитель миссии предыдущего Бала вампиров, леди во главе охотников, отважная и невинная!

То было начало бала. Тогда, только знакомясь с Лирой Диос, Ульрик и не подозревал, что скоро светлый образ, живший, увы, лишь в его воображении, разобьётся на тысячу осколков и те, сверкая, сгинут в темноте.

И туда же, в преисподнюю, обрушится весь его мир...

«Всё это очень мило, юноша, но я давно не охотник». -

Лира Диос – предавшая священнейший из обетов, смеющаяся над священнейшей из миссий!

Даже увидев крылатого льва на её гербе, он не сумел и в мыслях назвать её: «carere morte», но, должно быть, презрение всё же отразилось на его лице. Тогда, в начале бала она пыталась найти союзника в охотнике. Улыбаясь, она просила помочь ей в миссии уничтожения дара. Странная Лира Диос, не признающая ни орден, ни владыку. Одинокая, насмешливая, резкая… -

Но он сделал выбор. Другой выбор. Ведь Лита, избранная, нуждалась в защите! Впрочем, он старался об этом не задумываться... Подумать только, они осмелились пойти против приказа Краса! И он, и Солен предпочли довериться гербу посланницы ордена. Но как странно и страшно было читать осуждение: «Предатель!» в глазах Лиры Диос… в глазах посланницы владыки вампиров!

Да, этой ночью всё перевернулось с ног на голову. Гордись, охотник, ты не поддался врагу!

Вампиру…

«Обманщица! Лгунья! Предатель!» - но это всё, что он мог сказать леди Диос, узнав об истинном её прошлом. Другие, нужные слова не приходили:

«Проклятая тварь? Исчадие Тьмы?»

«Я – охотник, мой рубеж единственный, первый и последний. Я стою на пути древнего зла, пришедшего, чтобы пожрать мир. Зло это не властно надо мной, не коснётся меня», - как обессмыслились эти слова! Оказывается, можно предать их и сметь нести герб владыки вампиров. Так стоит ли верить им? Оказывается, цитадель, которой он клялся в верности, многие годы скрывала в своих стенах вампиршу Вако. Так что стоит слово тех, кто поручился за него на посвящении? А слово главы ордена?

Солен и Селеста казались уверенными и спокойными. Их вера в орден не пошатнулась. А он теперь не знал, чему и кому верить. Он просто шёл за Литой, и света этой звезды было довольно, чтобы освещать путь.

Ульрик шёл. Пока новая пропасть не разверзлась под ногами...

Лира Диос проворно освободилась от его жалких рук и всё стояла, покачиваясь, над телом избранной, которую убила. Щёки девушки разрумянились, волосы растрепались, грудь мерно, сильно вздымалась и опускалась. Она дышала, жила… Не воплотившаяся мечта – пробудившийся демон. Из-за стекла зелёных глаз глядело безумие. С кинжала, который она продолжала отчаянно сжимать в руке, капала кровь. Не тёмная грязь, что течёт в жилах carere morte – живая, человеческая, и серебро всё также поблёскивало из под разводов.

Чёрная ненависть, какой он не знал прежде, поднималась с самого дна души. Чёрные тени, гримасничая, плясали перед глазами. Сколько он стоял так: не двигаясь, кажется, не дыша? Видимо, недолго. Когда дверь комнаты вновь отворила графиня Ларгус, из залы донёсся всё тот же звонкий Хрустальный вальс.

- Бедная девочка! - заметила Селеста. – Несчастная действовала под чарами: это заметно по глазам.

- Кто? Лита?

- Лира, бывшая охотница Диос. Какой-то сильный carere morte направил её на убийство избранной.

Ульрик проглотил холодный ком в горле. Губы искривляла омерзительная змеиная усмешка, и он был бессилен её скрыть.

- Не переживайте так, - мягко улыбнувшись, шепнула охотница. Легко пройдя сквозь стену его взгляда, по-матерински обняла юношу. - Видите, сколько игр, в которых вам нет места, здесь ведётся, кроме главной бальной? Никогда не принимайте дела ордена близко к сердцу, Ульрик. Живите полной жизнью…

Ульрик почти не слушал, но послушно шёл за ней. Его мир поглощал мрак.

- Ульрик, заканчивайте ритуал!