Серебром и солнцем (СИ)

По светлой части пола проносились тени облаков, и Лира вздёрнула голову. Там, выше тёмных старых каменных стен, за неровным краем разрушенной башни, было по-весеннему ярко-голубое небо с маленькими клочьями ваты-облаков. Это небо, казалось, принадлежало какому-то другому миру.

- Это ещё не всё, – мрачно сказал Дэви. – Твоё рождение, как и рождение троих до тебя, знаменует приход первого вампира.

- Он ищет меня?

- Макта вовсе не знает о твоём существовании. Хотя, возможно, вы связаны с ним. Макта каждый раз уходил в сон вскоре после кончины Голоса Бездны. Случайное ли это совпадение?

- Я не понимаю, господин?

- Мы, Его дети, боимся Его и восхищаемся Им. А Макта не испытывает любви к нам. Он способен убить любого своего потомка одним взглядом, одним щёлчком пальцев. Но дело даже не в этом, - владыка резко склонился к ней, напугав. - Когда я вижу Его, я… и другие старейшие… - мы чувствуем Его силу, Его безграничную власть над нашими слабыми телами, цепляющимися за грань, отделяющую жизнь от не-жизни. Первый вампир – и залог, и угроза самому существованию carere morte. Он, Макта, страшен. И она непредсказуем, как Хаос!

Больше всего Лиру напугала ставшая почти бессвязной речь владыки.

- Почему вы так говорите, господин? В архиве охотников нет никаких упоминаний Макты со времени его ухода – Второго Бала Карды. Если он так страшен, почему в истории, которую ведёт орден, нет никаких упоминаний о нём?

- Продолжение истории Макты интересно только вампирам. Макта одержим одной идеей – уничтожением нашего мира. Впрочем, до недавнего времени я был спокоен. У него ничего не выйдет - думал я, ведь Арденсов не осталось в мире, значит, сила старейшего - такая же сказка, как и другие легенды старой Карды. А тепеь выясняется, что Макта все еще может устроить здесь конец света, точнее, конец нашей вечности, - Дэви помолчал. - Ты любишь гулять на Пустоши… Двести лет назад я хотел сделать это место новым домом carere morte, и Макта воспротивился. Он убил многих старейших, сопровождавших меня, одним взглядом и лишь Великий вампир смог остановить его. И всё же нам пришлось оставить Пустошь первому... Тогда главной резиденцией цитадели вампиров стала «Тень Стража».

- Разрушенная после знаменитого похода Гесси…

- Да. Но это - совсем другая история.

- Из страха перед Мактой Сесилия хочет меня убить? Она боится нашей связи, нашей нити... Так это Его тень была там, над церковью?!

Владыка отступил. Его руки висели безжизненно, как плети.

- Да, это был Он.

Лира долго вслушивалась в наступившую звонкую тишину. Дэви отвернулся, показывая, что странный разговор закончен, но она всё же решилась спросить:

- Тогда… почему вы не отдали меня госпоже Калькар, владыка?

Её молодой голос оттолкнулся от стен, вопрос, зазвенев, унёсся ввысь без спутника-ответа. Вампир уже покинул башню.

Лира рванулась на бесцельную прогулку и возвратилась в замок только к вечеру. У себя в комнате она разделась, но не легла в постель – уселась перед зеркалом прихорашивать волосы. Она легкомысленно оставила дверь незапертой и даже чуть приотворённой. Лира ждала гостя.

Она всматривалась в зеркало, ища в его пустых глубинах знакомый тёмный взгляд. Она не думала о Макте, о своих недругах в свите Дэви – ни о чём из того, что следовало бы обдумать. Лира ждала.

Владыка ушел из башни, испугавшись. Ведь вопрос Лиры подразумевал только один ответ - любовь. Почему же еще можно пощадить того, кто единственный имеет власть тебя уничтожить? Владыка придет к ней очень скоро или очень скоро прогонит ее прочь. Так или иначе, сейчас его время решать - не ее.

Было страшно и одновременно волнительно, как на первом экзамене по охоте. Достаточно ли она горяча, чтобы ответить мужчине на все ласки, как должно? Тело трепещет, но не так, как в далеком декабре, когда на мосту она ждала от владыки поцелуя. В груди не разгорается пожар - скачет огромная холодная лягушка, движения пальцев, перебирающих волосы изящны, завлекающи, но их кончики не чувствуют ничего - ни тепла, ни приятной глакости шелка, ни режущей боли, ни холода...

Вот чёрные тени новой ночи легли в углах комнаты и по зеркалу пошла тонкая трещина, деля отражение девушки надвое. За спиной Лира почувствовала холодную тень. Он здесь! Что он сделает? Обнимет? Укажет на дверь?

Лира встала, но не обернулась. Она была странно спокойна, почти равнодушна. Дэви подошёл и обнял её. Лира повернула голову, позволяя себя целовать. В зеркале краем глаза она увидела тень его рук, очень тёмную - на своей белой коже. Сама Тьма обнимала её.

Вдохновлённая этим, она отвернулась от зеркала и теперь горячо ответила партнёру на поцелуй.