Середина земли

Я издал звук. Не не-то хриплый крик, не то стон ужаса и давя насекомых на полу, попытался ринуться вниз по лестнице, но дорогу мне преградило существо.

Клянусь, когда я увидел его, то был готов отдать Богу душу. Не монстр из фильма или игры, не опасный хищник. Не человек. То, что стояло передо мной не поддавалось обычному описанию какого-либо существующего организма.

Двуногая лысая собака. Антропоморфное порождение самого больного извращённого воображения. Две гладких, нижних конечности, цвета костей, той же формы, что деревья в лесу. С длинными ступнями и четырьмя объёмными суставами. Длинные, волочащиеся по полу руки, тощие, словно на них не было ни мяса, ни мышц, ни кожи. Вытянутая морда, с красными глазами, что находились в безобразных ранах. Всё тело этой мрази было покрыто воспалёнными сосущими дырками, струпьями, сосцами, ранами, анусами. Я не мог найти в голове подходящее описания этим зияющим отверстиям. На гадких костях твари висели истлевшие драные лохмотья. Запах помойного ведра, плесени, сырого мяса и мочи, сбил меня с ног.

Ухватившись за скользкие перила, я зажмурил глаза. Это видение. Пьяный бред. Сон. Такого не может существовать в реальности. Такое не может зловонно дышать тебе в лицо и пытаться ухватить за запястье.

Я открыл глаза, но кошмар никуда ни делся. Немыслимое уродливое существо поджимало меня, хватало своими мокрыми липкими лапами, обдавало меня своим омерзительным зловонным дыханием.

Меня вырвало. Вырвало прямо себе на колени. Я кашлял и снова блевал Глаза застелила пелена слёз. Но я видел, как эта мерзость, что была в сантиметре от меня, принялась собирать рвотные массы с моих штанов себе в ладони. Так аккуратно и тщательно, будто моя блевотина была каким-то драгоценным металлом.

Прежде чем окончательно лишиться чувств, я услышал чьи-то шаги. Человеческие шаги, кряхтение, кашель и пьяное бормотание. Стерев проступившие от вони слёзы, я вгляделся во тьму и увидел Тихона. Пьянчуга, держась за грязную стену, на полусогнутых. Поднялся на этаж. В руках его было оцинкованное мятое ведро. Гадина медленно обернулась на Тихона, а тот, как ни в чём не, бывало, протянул ей ведро. Существо снова повернулось ко мне, потом опять к Тихону.

– Не забудь вернуть.. – промямлил Тихон.

Безымянная тварь, будто понимая человеческий язык мотнула мордой. Забрала ведро из рук Тихона. Не выхватила, не отняла, а почти как человек, взяла ведро с помоями, стряхнула в это ведро мою блевотину, что собирала руками и шмыгнула в забитый досками проём. Не знаю, отключился я, или был в сознании, но с верхних этажей спустилось ещё несколько тварей. Разные по величине. Все они останавливались возле нас, издавали какие-то скулящие звуки жались к стенам и шмыгали в забитые дверные проёмы.

Я не помнил, как мы спустились. Как вышли на улицу, как проделали путь почти до самой середины посёлка.

Я держался за бочку, чтобы не упасть. Я надеялся, что всё было произошедшее было бредом. Что я встретил Тихона и тот напоил меня сивухой или накормил поганками. Дрожь в руках, тошнота, невозможность сфокусироваться. Но нет. Это, к сожалению, было не последствием пьянства.

Тихон что-то болтал, пока я умывался из ржавой бочки, полоскал горло и нос от остатков рвотных масс. Мне казалось, прошло несколько часов, но взглянул на экран телефона, я увидел, что прошло только сорок минут с тех пор, как я ещё отдавал отчёт себе и происходящему.

Тихон молча протянул мне бутылку и без всяких сомнений я выдернул пробку и принялся пить залпом. Спиртовой запах резко ударил в нос, но после той сводящей с ума вони, я его не чувствовал. Я хлебал самогон как воду, пока не зажгло в горле. Я мечтал почувствовать жар разливающегося по телу опьянения. Лёгкости. Потери всякого осознания происходящего. Избавления от всех тревог. Я глотал пойло, проливал на одежду и на землю. Мой желудок не выдержал. Меня снова вырвало.

– Ну чтож ты переводишь! – с горечью в голосе сказал Тихон и я, не думая, сунул ему в руки свой кошелёк, чтобы он взял ещё.

Забор у Тихона отсутствовал, равно как и двор. Нас встретила зловонная куча помоев, за деревянным туалетом и домик ушедший в землю почти по самую крышу. Чтобы попасть туда нужно было сесть на задницу, спустить ноги в оконный проём и спрыгнуть, не оцарапав о косяк живот. Таким образом я попал в место без окон и дверей.

Тусклые лампочки. Ободранные тёмно-красные обои. Кучи мусора под ногами. Пустые бутылки, пачки сигарет, грязные тряпки. Изодранный диван в пятнах, стол, покрытый толстым слоем пепла. Воняло в доме Тихона откровенным бомжатником. На закопчённой до потолка печке стояли миски с присохшими остатками пищи, кастрюли с толстым слоем нагара и мутные трёхлитровые банки.

Тусклый жёлтый свет раздражал глаза. Заставлял их слезиться и чесаться. Мы уселись на диван, Тихон достал два гранёных и треснутую тарелку с золотистой каёмочкой. Тихон молча налил. Он нервно тряс ногой, от чего стол ходил ходуном. Его расчёсанные грязные руки тряслись, бегали по столу, от стакана до мутной банки огурцов.