Середина Жизни

Моим проектом он занимался только вечером – как и всеми остальными своими заказами. Мне это было удобно: в рабочие дни я мог заходить к нему как раз после того, как прочитаю положенные мне лекции – во второй половине дня. А в нерабочее время: я редко встаю с постели раньше одиннадцати утра. Сам же он – вставал рано; и каждый день – независимо от даты и погодных условий – он брал свой второй велосипед, предназначенный исключительно для тренировок и прогулок с семьёй. Его жена и двое сыновей – немногим отличались от своего отца, разделяя настоящую любовь всей его жизни.

Обычно, у талантливых людей – есть история, объясняющая их страсть к любимому делу всей их жизни; у него же – таковой не было. Он – просто любил кататься. Очень. И занимался этим всю жизнь, всё время искренне удивляясь: как некоторые люди в этом мире, при всём их интеллекте – не разделяют его страсти. И почему никто до сих пор не изобрёл велорелигии?

– Надеюсь, в будущем эту проблему исправят, – говорил он и смеялся так, что его до безумия сладкий чай чуть не выливался из его чашки прямо ему на штаны.

Он катался так до обеда, успевая сделать круг чуть ли не по всему городу, проезжая несколько десятков километров. Лично я – довольно холодно и безразлично отношусь к велосипедам и всему, что связано с ними; но однажды, мне пришлось пересмотреть все свои взгляды, увидев его в движении. Это – захватывало его целиком и служило мотором его жизни, без которого малейшее движение вперёд – было бы невозможным. Ни дня он не мог прожить без велосипеда; даже в чужих городах: он находил возможность и время покататься, пусть и на велосипедах, взятых напрокат – и опять-таки независимо от целей его путешествия и погодных условий.

А уже после полудня: когда сердце выпрыгивало у него из груди от пережитого всегда как в первый раз восторга – он позволял себе вытереть пот со лба и вспомнить о том, что существуют вещи в этом мире, которые никак не связаны с велосипедами.

Когда мы вместе с ним пили его любимый чай, отдыхая на хозяйской кухне после работы – он признался мне, что архитектура для него – не больше, чем просто способ зарабатывать себе и своей семье на жизнь. Увы: судьба не даровала ему шанса жить, и получать средства на своё существование, занимаясь делом, ставшим любовью всей его жизни. Он чертил все эти множественные проекты и каждый раз брался за карандаш и измерительные инструменты только потому, что мог и умел это делать; но делал – без любви, а скорее с тем же холодом в мыслях, с которым люди переступают с ноги на ногу во время прогулок.

А жил – чтобы крутить педали – и только для этого. Всё быстрее, быстрее и быстрее – оставляя даже автомобили на дорогах позади…

Глава 19

Планы гибридов

– А вы уверены, что это церковь?

Многие нюансы его работы – ускользали от меня как вода, которую тщетно пытаешься удержать в ладони. Однако профессия архитектора – самая близкая к работе художника из всех технических специальностей. А потому: даже такой тёмный тип в океане архитектурных знаний как я, достаточно внимательно оглядев его рисунки – смог бы прийти к выводу, что абсолютно не имеет понятия, какой цели служит это здание.

– Самая настоящая.

Я снова опустил взгляд на казавшиеся мне убедительными ещё пару дней назад наброски. Через минуту показательного глядения на рисунки с умным лицом и пустыми мыслями, я неуверенно заметил:

– Что-то выглядит она не очень православно.

– Всё это потому, что вы привыкли к южно-православному стилю церковной архитектуры, близкой в болгарской, румынской и византийской традиции. Здесь же: присутствуют все характерные черты северо-православного стиля церковной архитектуры, более подходящие для нашей местности – особенно зимой, так как стены этой церкви сберегают больше тепла. Но та как здешний народец – назвать «северянами» язык не повернётся – я использовал некоторые декоративные детали южного и западного стилей – возможно, действительно немного переусердствовал. Но могу вас заверить: это постройка – чистое православие. А смешение стилей – придаёт нашему храму изюминку, которую бы явно оценили бы профессионалы. Долой советский конструктивизм; наша эстетика – куда архаичнее.

Взяв у меня из рук планы, она сам решил ещё раз их пересмотреть. И закончив, он сказал:

– Я – раньше никогда не проектировал церкви. В основном моими работами были: дачи, невысокие жилые дома; был конечно так же один кинотеатр – но в основном то архитектурное пространство, в котором заказчики не особо склонны пофантазировать. Это – моя первая работа над планами церкви; а со времён университета – первая работа, которую я согласился выполнять бесплатно. Я могу сделать вам любую церковь – хоть Айя-Софию. Но в эту работу – хоть и вышел довольно странный гибрид – я вложил всю душу.

Я вздохнул.

– Но, – сказал он, – вам, к сожалению – эта работа совсем не нравится.