Середина Жизни

Из Одессы мне повезло присоединиться к группе таких же отважных предпринимателей, как и я – всего нас оказалось человек двадцать. И мне очень повезло, что я встретил их, так как скоро понял, что самому мне – со всей своей затеей не справиться никогда. Наша группа – целиком заняла автобус, который привёз нас в какой-то небольшой городок границе, откуда отправлялись рейсы на Брэилу – это был самый лёгкий и дешёвый способ добраться до места, где наш брат мог помочь и себе, и ближнему, сделав чуточку счастливее обоих. Хоть и наши с Румынией страны – были близки по духу много лет – в Румынии жители восстали против своего вождя и свергли его, установив в своей стране нечто, что можно было назвать демократией, лишь закрыв глаза на многие дыры. Румыния – переживала один из самых тяжёлых периодов своей истории. Они чувствовали себя людьми, которые оказались в диком поле и захотели возвести величественный дворец. И хоть это им удалось – они построили здание парламента в Бухаресте – своей желанной цели им достичь не удалось. Теперь: они оказались среди руин. И должны были сами понять: что делать дальше. А пока: нелегко им придётся.

На рынке в Брэиле: нашей торговой группе было выделено место, где и я нашел себе уголок, чтобы разложить и продать по хорошей цене свои тряпки. Поселились мы в каком-то дешёвом отеле на самой окраине города – по три-четыре человека в номер, в котором не было ничего, кроме окон, кроватей да маленьких шкафчиков.

Хоть и совсем недавно я осознал свою бедность: очень скоро я убедился, что в этом мире – буквально в соседней стране – живут люди, куда более беднее. Мой товар был нарасхват, потому что продавал я несколько ниже средней рыночной цены. Вещи, которые я бы вряд ли когда-нибудь ещё в жизни надел – стали для румын обновлением гардероба. Хоть я и торговался с ними по заниженным ценам – всё равно испытывал некоторую неловкость, какую иной человек испытывает, взяв деньги у человека, беднее его самого.

Было много и тех, кто не мог позволить себе скупаться даже у меня; конечно же, им приходилось воровать. А я – должен был их догонять. Я поймал за руку мальчишку, пытавшегося стащить у меня шапку; а он – всё равно вырвался – но прохожие окружили его и он вынужден был сдаться, вернув шапку и получив пару подзатыльников от какого-то прохожего.

– Это цыган, – сказал он мне, качая головой, – это они воруют; румыны – честные люди и их вам – нечего бояться. А цыган – мало я видел честных.

– Я с ними ещё реже встречался. Но те, кого я видел – не похожи были на этого мальчика.

– Вы не разглядели. Все они – на одно лицо. Если увидите кого-нибудь из них поблизости – держите глаза, нюх и слух острыми как мясник держит острыми ножи.

Потом, я заметил, что у меня не достаёт пары перчаток… Эту страну и всех этих людей – я мог только пожалеть; и ничем им помочь не мог. Хотя, спустя много лет детям всех этих людей: выпадет возможность покачать головами и пожалеть наших нас.

Мой товарищ, с которым я сидел вместе в автобусе, спал в одной комнате, делил торговую площадку и обеденный стол – торговал лениво; потому что вовсе не это было для него здесь самым главным. Покончив с продажами на день: он собирал свои заработанные леи и шел бродить по вечернему, старинному румынскому городу. Мне, из искреннего любопытства, довелось пару раз пройтись по тёмным, узким улочкам мимо старых православных церквей вместе с ним. Снова и снова, хватаясь за свой старенький фотоаппарат, он говорил мне, прицелившись объективом на какой-нибудь предмет:

– Деньги здесь – вовсе не главное, – он нажимал на кнопку и ловил отпечатки света на плёнку, – но если бы я не торговал – я никогда бы не смог позволить себе поездку сюда. Я стою полдня на рынке только ради того, чтобы окупить дорожные расходы и привести каких-нибудь подарков жене и дочке в Харькове; а остальные полдня – провести ради себя и ради великой красоты. Познавать новые горизонты; открывать румынские города – вот то, ради чего я здесь.

И снова опускал голову к глазку; и нажимал кнопку.

И как никто иной из жадных до заработка членов нашей группы – я, который путешествовал всю жизнь – от раннего детства до глубокой старости – мог его понять.

Глава 22

Старик в высоком здании

Во всём городе, где мне не пришлось рождаться, но которому я отдал большую часть своих лет – было только одно место, в котором мне могли помочь с инженерно-конструкторским планом моей церкви.

Здание государственного управления проектирования электростанций – стояло неподалёку от правобережного рынка и простые люди привыкли называть его так же просто: «книжка». Это – был серый небоскрёб, надменно смотрящий с высоты своих верхних этажей на низкорослых девятиэтажных соседей. По форме: оно действительно напоминало книжку, стоящую на полке в доме гиганта.

Кто-то нашептал мне на ухо, услышав о моих поисках: что начальник инженерно-архитектурного отдела – очень религиозный человек; а потому – один во всём городе способ был взяться за такой громоздкий проект на тех условия, какие я мог ему предложить – а именно – никаких.