Середина Жизни

И когда я вошел внутрь комнаты с алтарём: его жена на кровати рядом со святилищем, спрятав своё тело под двумя одеялами. Она так и осталась там лежать, поприветствовав меня радужной улыбкой; её муж сел рядом с ней, положив свою огромную мягкую ладонь ей на плечо. Я – взял себе стул и сел прямо у алтаря; и под угрюмым взглядом множества Иисусов, Марий, Петров и Павлов в позолоченных рамах – мы начали свой разговор.

Его жена, как он сам признался несколько недель спустя – оказалась парализованной.

Немного позже, мне так же удалось узнать, что за несколько лет до моего появления в их жизни: у них был сын. Сложно теперь судить, каким он был человеком; те, которых не стало – всегда кажутся нам намного милее, чем когда они ходили по этой земле. Однако оба его родителя – любили своего мальчика всем сердцем. И с засохшими слезами на глазах, глава инженерно-архитектурного отдела сказал мне, что уже несколько лет, как по воле судьбы их сына с ними больше нет. И с тех самых пор, как он ушел: его жена не встаёт с кровати.

Хоть мне никогда и не приходилось по воле высших сил знать подобной боли и утраты – я мог их понять; мог понять и то, почему они всё своё время и энергию посвятили служению своей религии, и благородным делам. Когда они сами не смогли ходить в церковь друг с другом – инженер со своей женой построили свой собственный храм. Тем же самым – занимался и я; наверное, потому они так сильно хотели помочь мне в моём деле, как только смогут.

Кому-то приходится вести битву на полях сражений и жертвовать жизни. Другим: приходится вступать в схватку с самими собой глубоко у себя в головах и жертвовать рассудком. А некоторым: приходится защищать свою духовность от грязи этого мира и жертвовать счастьем. И всё для того, чтобы как-нибудь провести время на этой земле. Какой путь не выберешь: чтобы двигаться дальше – всегда приходится чем-нибудь жертвовать.

В ходе наших бесед: время от времени муж с женой прерывали разговор, чтобы помолиться. Мне невольно приходилось к ним присоединиться; но слов молитв, которые они читали – я не знал и не понимал. И мне приходилось, закрыв глаза, просто шевелить губами, думая лишь о том, что бы не опозориться перед этими людьми – ведь слова почти всех самых важных христианских молитв – напрочь вылетели у меня из головы.

Жена инженера много улыбалась; самому мне редко доводилось встречать людей, которые бы так много смеялись и были бы настолько бодрыми в своей речи и чистыми в мыслях.

Она – была полной противоположность своего мужа – тихого, как оказалось, робкого и пассивного. В нём не было и капли той бодрости, что была у его парализованной жены. Любовь всей его жизни – почти до самого своего конца – была рада и открыта всему новому в этом мире; хоть и в каждом её жесте – ещё можно было прочесть горечь и тоску по былым утратам и падениям.

Зажатый и скромный интеллигент; женщина с парализованным телом, в любой момент – готовая посвятить всю себя тому, что считала достойным – в их компании я провёл много месяцев, не жалей ни об одной минуте. Много подвигов, которых некому будет оценить кроме нас самих – мы совершили в глубинах своих умов, чтобы приблизить осуществление нашей общей цели – создание церкви святого Георгия. И хоть я много им помогал – я раз за разом кивал своим грустным мыслям: в отличие от этих двоих – во всех этих чертежах я ни грамма не мог понять.

К концу того года: жена инженера, владевшая своей специальностью не хуже своего мужа, которого все по праву называли мастером своего дела – тихо ушла из этой жизни. Однажды вечером: она как всегда пожелала своему единственному мужчине спокойной ночи и закрыла глаза; с единственной разницей – для того, чтобы больше не открыть их никогда, тихо покинув этот мир, никак не сообщив тому об утрате.

Её муж – даже глазом не повёл. Он передал мне недавно доведённый до конца их последний совместный инженерно-архитекторский проект. Такие люди – своё личное горе переносят всегда на полях сражений внутри своих голов. Я взял планы, поблагодарил его и ушел.

Много лет я встречал его на улицах своего города: примерно, пару раз в год. Первое время: я ещё здоровался с ним и пожимал его массивную, погрубевшую руку. Но затем: сам не зная почему, стал переходить дорогу и идти в противоположном направлении, стоило его фигуре только показаться вдалеке. А после: потерял к нему всякий интерес. Постепенно, мне стало казаться, что этот тихий, странный человек – тоже перестал замечать меня.

Однажды я увидел, как он молча садится в автобус, не издав ни единого звука – и ехал в сторону своего пустого дома, все стены которого – увешаны иконами.

Глава 25

Берлинский просвещённый

С поезда я сошел в семь утра – тяжелая выдалась ночь. Но сейчас, когда я в Берлине – все проблемы как будто остались далеко позади.

Моя немецкая подруга ждала меня на перроне и широко улыбалась, крепко держась за руку со своим супругом. Про него сложно было сказать: рад он меня видеть или не очень.

– Привет, – сказала она, – хорошо доехал?