Середина Жизни

Я сидел в квартире, в сером доме своего серого города, стоящего на синей реке, уносящей свои воды на юг – к тёплому морю. За ухом у меня был карандаш; пальцы лежали на клавиатуре печатной машинки, заправленной самым обыкновенным листом. Такие – используют по всей стране; обычно: для глупой и повторяющей саму себя писанины и печати.

Согласно статистике бумажных фабрик, тонны таких листов уходят на производство дешёвых школьных тетрадей и газетных пачек; десятки тонны – для печати никому не нужных и неинтересных книг, вышедших из-под пера гниющих на глазах писателей. Миллиарды страниц – на нужды всеми ненавистной бюрократии.

А всё это – дерево – на которое так богата наша огромная страна; и вся эта планета – не многим меньше нашей страны. Оно пережило десятки лет роста и миллионы лет истории своего вида – и только для того, чтобы оказаться на конвейере лесопилки, превращаясь в три-четыре-пять тонн бумаги.

И все эти жертвы ради одного: чтобы я держал в руках этот лист и вставлял его в свою печатную машинку. Этот лист – один из ста миллиарда себе подобных. Его одного я взял для себя – случайно – из огромной пачки, не дав испачкать его чужому перу. И только на нём одном я написал:

«Список членов православной общины церкви имени святого Георгия».

Я окрестил храм, который мне суждено было построить – именем своего святого, имя которого я узнал в армянском городке, затерянном где-то далеко в горах.

Ничего из этого – было бы невозможным без этого листа – созданного таким же как и сто миллиардов ему подобных. Но исполнить своё предназначение – стать списком членов моей общины – суждено было только ему одному. С самого начало – всё вело именно к этому. Дерево – погибло для того, чтобы был создан этот лист – чтобы мне было на чём писать и с чего начинать свой длинный путь. Только он – мог мне в этом помочь.

Я сам – как и этот лист; мало чем я отличаюсь от миллионов своих сородичей. Моя идея, моя борьба – каждый справился бы с этим; но превратить это в действительность – могу лишь только я. Капли в море – все одинаковы; и каждая – уникальна. Переплетающиеся судьбы – как единицы – схожи и уникальны. Моя церковь – одна из миллионов – одна такая на всей планете. Никогда ещё мне не приходилось видеть себя таким мелким; и таким значимым; таким одиноким

Глава 10

Великий Луг

В местах, кажущимися нам удивительными – порой обитают самые обычные люди; а места, к которым мы давно привыкли – никогда не перестают удивлять необычными личностями.

Как-то в перерыве между занятиями: я завязал разговор с одним учёным историком, знавшем о нашем родном крае, наверное, больше, чем с ним вообще могло произойти. Этот историк – будто видел рождение и смерть каждого дома, который когда-либо стоял на этой горькой земле.

В ходе нашей дружеской перебранки, я будто бы невзначай, решил свести разговор в совсем иное русло, упомянув тот факт, что на правом берегу раньше: стояло множество церквей. А теперь: только одна.

– На самом деле, на правом берегу никогда не было много достойных церквей – даже мне на ум приходит меньше, чем у тебя пальцев на руке, – покачал он головой, – разве что, одна – та, что стояла раньше на Великом Лугу – отличная была церковь. Но сам знаешь, что её как и множества других полвека назад – не стало.

– Интересно. На Великом Лугу, говоришь, была раньше церковь?

– Именно там.

– Это ведь совсем недалеко от Правобережного кладбища?

– Всё верно говоришь.

А ведь это обстоятельство – на многое проливало свет.

Когда передо мной возникает та или иная проблема: я начинаю внимательнее смотреть по сторонам – не завалялось ли поблизости чего-нибудь такого, что быстро помогло бы эту проблему разрешить. Я ведь давно понял одну простую вещь: задачи, то и дело шатающиеся у нас под носом и не дающие нам наслаждаться снами по ночам – всегда оставляют позади себя какую-нибудь подсказку. А всё потому, что проблемы – как и люди – очень любят играть; и никогда не стали бы затевать игры, в которую заведомо выиграть невозможно.

У меня уже был листок, озаглавленный списком членов церковной общины – была даже целая одна фамилия и подпись на нём – моя. А вот, что касается остальных имён – их места по-прежнему занимала пустота.

Тогда: я сразу понял, что ехать мне нужно на Великий Луг – только там могли остаться прихожане когда-то стоявшего там храма – и которым наверняка тяжело было каждое воскресенье добираться до единственной на всём правом берегу Николаевской церкви. А когда я найду их – думал я – они-то и составят мою церковную общину.

Замысел, в общем, неплохой. Но вот на деле – я скоро столкнусь с некоторыми трудностями.

Но подумано – сделано. Мысль пронеслась – значит, идея исполнилась.

Великий Луг, на самом деле – типичная лужайка. Частный сектор расположен здесь вблизи от прижимавшихся друг к другу многоэтажек – как соседняя деревня, каким-то образом, оказавшаяся в черте города.