Серенада

— Спасибо, — сказал он, откусывая кусок. — Знаешь, у меня такое ощущение, что я рассказал тебе все о себе, но почти ничего не знаю о твоей жизни.

— Нечего рассказывать, — сказала Лорелей. — Я выросла в Колорадо, на окраине возле Денвера. Родители были обычными. Папа был инженером, а мама — консультант в охранной организации. Я — единственный ребенок, но неподалеку жили несколько кузенов.

— А друзья? — спросил он.

— Кроме родственников, у меня было мало близких друзей дома. Я начала слушать музыку в раннем возрасте, пела в школьном хоре, и мой учитель посоветовал мне заняться у личного педагога, — Лорелей провела пальцами по волосам. — Я занялась этим, но пожертвовала многими нормальными вещами из детства и подросткового периода, чтобы сосредоточиться на обучении. Я так много времени отдавала обучению и выступлениям, что не смогла завести много друзей, особенно в старшей школе. Я — перфекционист, это у меня от мамы. Я занималась бы и по выходным, чтобы выступление было без изъяна. В четырнадцать лет я уже пела сложные арии.

— Я впечатлен. Я почти все выходные в старшей школе пил со своими друзьями в подвалах наших родителей, — рассмеялся Тайлер. — Твои родители точно гордились.

— Папа меня поддерживал, всегда ездил со мной на выступления, но моя мама считала это слишком фривольным. Если ты слышал о мамах, что во всем помогают своим выступающим детям, то моя была совсем не такой. Порой мне кажется, что ее недовольство моими занятиями вокалом было тем, что усиливало мое желание делать это.

— И что привело тебя в эти края из Колорадо?

— В начале выпускного года мой педагог по вокалу познакомил меня с профессором в прекрасной музыкальной консерватории в Мейне — я всегда мечтала учиться в таком месте или в Джулиарде. Она меня прослушала, и я получила место. Я переехала в июне.

— Ты вроде упоминала, что жила в Кейп-Коде…

Лорелей сглотнула.

— Я ушла из консерватории после смерти папы.

— Когда это было?

— В прошлом году на осенних каникулах.

— Мне жаль, — Тайлер обхватил ладонь Лорелей. Она повернулась и смотрела в окно, пытаясь подавить слезы, выступившие на глазах от мыслей об отце. — Так ты поэтому переехала?

Лорелей была благодарна тому, что Тайлер сменил тему.

— Мне было сложно продолжать обучение после похорон, но потом я получила письмо от тети Хелен, она приглашала меня в гости. Я никогда ее не встречала, но подумала, что поездка прочистит мне голову.

— И помогло?

Лорелей издала сдавленный смешок.

— Скажем так, когда я узнала о сиренах, это отвлекло меня от смерти папы, но место заняли новые тревоги. Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, я бы не покинула Калаис.

— У тебя был бы выбор?

— Не знаю. Вряд ли. От судьбы не убежишь.

— Кто знает? Может, ты приняла бы другое решение, Лори.

— Папа звал меня Лори. Странно слышать это от других, — сказала она.

— Прости, я не знал. Я больше не буду так тебя называть, если ты не хочешь.

— Нет, мне даже понравилось.

Было странно говорить с кем-то о таком. Делуа ясно дали понять, что не обсуждали свои дела с кем-то вне семьи.

«Я нарушила еще одно правило», — подумала она. Но говорить о таком с другим человеком, который еще и верил ей, было приятно. Она отклонила голову и закрыла глаза, задремала.

Лорелей проснулась от гудка автомобиля. Она села. Они были на заправке, Тайлер снаружи наполнял бак. Она открыла дверцу и вышла в прохладный воздух. Лорелей вытянула руки над головой и зевнула. Они были между магистралью и большой гаванью со звуками машин, проносящихся мимо, окружающих их шумом.

— Где мы? — крикнула она поверх крыши.

Он посмотрел на нее.

— Юг Балтимора. У нас заканчивался бензин.

— Как долго я спала?

— Чуть больше часа, — насос щелкнул, и Тайлер вернул насадку в держатель. — Нужно что-то внутри?

— Бутылка воды не была бы лишней, — сказала она.

Тайлер оставил Лорелей стоять у машины и прошел в магазин. Заправочная станция была отделена от гавани узкой полоской травы. У пристани покачивалась пустая привязанная лодка. На юге была бухта, окруженная городом. Зеленый участок суши выпирал в море напротив бухты, и на нем была старинная крепость, с помощью которой сторожили гавань. Лорелей прошлась по парковке, разминая ноги.

— Готова?

Лорелей развернулась, он бросил ей бутылку воды. Она поймала одной рукой и прошла с ним к машине. Она пристегнулась, Тайлер завел машину. Он выехал на шоссе, следовал за несколькими машинами, что двигались на юг к пунктам взимания платы. Впереди с гаванью пересекались восемь узких дорог и уходили под воду. Все шоссе было под бухтой. Они собирались ехать под морем. Лорелей знала, что это очень плохая идея.

— Поворачивай! — закричала она.

— Что?

— Разверни машину, Тайлер! Туда нельзя… — ее голос стал выше от паники.

— Мы не можем развернуться, тут одностороннее движение. Что такое? — он вручил пару купюр мужчине у пункта взимания платы.

— Ты не видишь? — она указала на воду. — Мы слишком близко к океану. Мне не по себе.

— Все будет хорошо. Расслабься, — Тайлер включи фары и поехал по спускающемуся шоссе к туннелю форта Макгенри.