Серенький волчок

– Ну и хитрая ты лиса! Ладно, готовься ко встречи с Куприным. Потом справим день рождения, и к выходным – в Дублин!

Сестренка захлопала в ладоши.

– Ура!

Я хотел отвезти Катю в Москву на машине и подождать до конца передачи, но она сказала, что поедет на электричке.

– Вовочка, ты не обижайся, но наша машина – это просто ужас! Ты никак не поменяешь ее! – вздохнула Катя.

В принципе, сестра говорила правильно. Жигуленок бегал исправно, но снаружи выглядел совсем плохо. Только наводить лоск смысла я не видел. Проще было купить что-то другое, не броское, повместительней и поудобней для работы. Наверное, просто я привык к жигуленку. Расставаться со своей первой машиной не хотелось.

– А вот раньше ты не обращала внимания на ее внешний вид, – ответил я Кате.

– Раньше я и в штанишки писалась, – мрачно пошутила она. – И ты прежде не был таким известным. А теперь к тебе даже чиновники и бизнесмены с артистами заказы шлют, так что нужно соответствовать. Не обязательно покупать что-то дорогущее. А если взять такую симпатичную машинку, универсальную: и для мальчиков, и для девочек?

Я сразу понял, на что намекает сестренка.

– Так! И куда тебе на машине ездить?

Катя насупилась.

– Не век же я буду по электричкам и автобусам. Да и вообще, в Америке после школы все права получают, а Сонькин отец дает ей порулить, когда она просит.

Сонька была одноклассницей Катюши, ее отцу принадлежал местный продуктовый магазин.

– И когда ты успела подружиться с Сонькой? – спросил я.

– А я с ней и не дружу, – Катя надулась еще больше. – Просто все об этом знают.

– Ну, раз Сонька рулит – отставать нам нельзя, – развел я руками. – О машине подумаем осенью. Сейчас и так расходов много.

Катя с восторгом взглянула на меня.

– К осени? Обещаешь?

– Обещаю, обещаю! Но и ты пообещай. Нужно поднажать на учебу. Писательство – штука важная, но запускать школу не следует. Тебе же в институт поступать, или ты передумала?

– Не передумала, братик, не передумала. Поднажму, обещаю, – расцвела Катя. Она чмокнула меня в щеку и побежала к себе.

Я подумал: умеет сестренка манипулировать мной. Но это было приятно.

Сколько раз я прокручивал потом в мыслях тот вечер…

На следующий день я встал пораньше, спустился вниз. Увидел, что Катя уже успела одеться. Она готовила кофе.

– Как настроение? – спросил я, хоть и так виделось: Катюша на взводе.

– Переживаю сильно, – сказала сестренка. – Как думаешь, одежда подойдет? А волосы распустить?

Катя оделась в своем стиле: обтягивающие джинсы, топик и вязаная блуза – все оттенки черного. Волнистые волосы собрала в пышный хвост.

Я успокоил ее.

– Выглядишь потрясающе элегантно. Все обзавидуются. Оставь как есть.

Сестра заулыбалась и сделала реверанс.

– Мерси!

Мы молча пили кофе. Посматривали друг на друга, словно путешественники перед дальней дорогой. Правый глаз Катюшки норовил косить, но надевать на встречу с Куприным темные очки сестренка принципиально не захотела.

Она взглянула на часы. Встала. Положила в сумку тонкую стопку отпечатанных листов.

– Так, рассказы взяла, еще скинула их на флешку, на всякий случай. Документы, деньги. Ничего не забыла. Пожелай мне удачи и не забудь включить телевизор.

Я поцеловал Катеньку в щечки.

– Удачи тебе! Не волнуйся, не стесняйся там. Все будет хорошо. Сразу позвони после эфира. Ни пуха, ни пера!

– К черту! – Катя подняла руку и сделала пальцами знак победы.

Я стоял у входной двери и смотрел, как сестренка идет по дорожке к калитке. Вот она открыла замок, шагнула за ворота и скрылась из глаз.

Я вернулся на кухню и налил кофе. Посидел немного. Волнение сестры передалось и мне. Лучшим способом успокоиться для меня всегда была работа. Требовалось закончить подарок для Катюшки. Я решил вручить ей футляр-подставку для планшета. А сделал я подарок из лунного эбена, кусок этого редчайшего дерева мне когда-то привез Муштаков, и я приберегал его для особого случая.

В принципе, оставалось немного отполировать тыльную часть футляра – и все. Планшет с вечера Катенька оставила в зале. Я пошел за ним. Он лежал там, а рядом – мобильник сестры.

– Ну, Катя, ну, растяпа! – сказал я в сердцах.

Взял планшет и пошел в мастерскую. Примерил. В футляре он лежал плотно и на подставке держался надежно. Очень красиво получилось. Я отнес его обратно и вернулся к работе.

Потом подошло время эфира, я включил телевизор. Очень надеялся, что Катюша попадет в кадр. Но камера в основном показывала Куприна и передние ряды зрителей. Передача мне не понравилась. Как и сам писатель. Он нервничал, это бросалось в глаза даже через экран. Вопросы задавали странные, вовсе не детские. В общем, бред какой-то.

Куприна попросили прочесть что-нибудь у юных писателей и дать советы. Все потянули к нему листы. Он начал выбирать. Почему-то долго так это длилось… А потом… потом махнул рукой, камера повернулась – и я увидел Катюшку! Он выбрал ее! Она прижала листочки и стала спускаться с трибуны. Какой же у нее был смущенный вид! Но мечта сестры сбылась.