Сережа. Рождение воина

– Фильм это хорошо, но книга всегда лучше! – И он продолжил, обращаясь к сыну: – Особенно в этой повести мне нравится несколько очень замечательных моментов и прежде всего выступление Тараса Бульба перед козаками, где он говорит о товариществе в Русской земле. Обязательно прочти, а лучше всего выучи наизусть. Может, я вспомню? Слушай: «Нет, братцы, так любить, как русская душа, – любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе, а… – сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: – Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтобы умирать, – так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!» Во, еще что-то помню! Видишь?! – заулыбался Роман. – Вот и у нас такое сейчас товарищество на передовой! А воюют с нами, те самые подлюки о которых Тарас говорил, которые перенимают басурманские обычаи и панам кланяются. Только паны поменялись: были ляхи, стали янки. Наверное, они книги не читали в детстве… Понял? – Сережа кивнул, а Роман, поцеловав сына в лоб, сказал наставительно: – А ты побольше читай, чтобы мозг не скрючился и не скукожился. Мозг без чтения глупеет и тупеет, а поэтому нужно больше читать, конечно, выбирая хорошие книги и прежде всего старую, проверенную временем классику. Там, как правило, затрагиваются вечные темы и вопросы, которые никогда не устаревают. Бабушку слушай и не огорчай пока я на войне. Ты как мужчина должен быть ее защитником и опорой здесь. Понял? – Сережа опять кивнул. – Ну, вот и молодец! – сказал Роман, потрепав сына по голове и вставая, добавил: – Пойдем, а то нас уже там заждались. Пора мне в путь выдвигаться, – глянув на часы, заключил Роман.

Иван вскочил с лавки и крепко обнял отца, словно прощаясь с ним навсегда.

– Ну-ну, – похлопал его роман по спине. – Мы же с тобой не навсегда, я надеюсь, расстаемся?

Иван вновь закивал и, еще раз прижавшись, что есть силы к отцу, решительно отпрянул от него, как бы немного застеснявшись, и первым направился к двери, ведущей в подвал. Роман провожал его тоже как будто немного смущенным взглядом, и в его сердце что-то кольнуло, какое-то нехорошее предчувствие.

Когда они спустились в подвал, то почти все его обитатели уже проснулись, и каждый занимался своим делом: они переговаривались, занимались своим туалетом, поправляли лежанки. Василь с Богданычем вместе сидели на одних нарах, а рядом с ними стояли кружки, они, улыбались, – Роман догадался по их довольным лицам, что они уже успели похмелиться.

– Доброго ранку! – поприветствовал всех Роман улыбаясь.

– Доброго ранку! Доброе утро! – раздалось в ответ несколько голосов.

Сережа как только вошел сразу отыскал глазами Олю. Она тоже сидели на своей постели рядом с еще непроснувшимся Артемкой и сладко зевала. Он кивнул ей и она, улыбнувшись, слегка наклонила свою голову в знак приветствия. Сережи подумалось, что если бы не отъезд отца, то он согласился бы так жить в этом подвале вечно, – все дорогие его сердцу люди были сейчас рядом с ним: отец, бабушка, Оля…

– Ну, что дозвонился? – спросила с озабоченным видом Раиса Максимовна у сына.

– Да, – и Роман посмотрел на часы. – О-о, через полчаса мне уже нужно будет выходить. Они где-то в течении часа здесь будут.

– Я тебе вот в твою сумку бутербродов положила.

– Мам, срочно выложи! Во-первых, мне не до еды в дороге будет. Во-вторых, я сейчас кофе попью и бутерброд съем. А на позиции приеду и там уже поем. В-третьих, вам это все нужнее. Вон Сережка с детьми пусть полакомятся.

– Ладно-ладно, – согласилась женщина с сыном. – Кофе уже остыл. Вы, что там так долго?