Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

Из письма следует, что Судейкин был в курсе бурного романа своей жены со Стравинским и, возможно, также знал, что их свел Дягилев. Сергей не отреагировал на мольбы Судейкина, и некоторое время спустя тот послал ему новое письмо, на этот раз с жалобами на свое здоровье. Судейкин написал, что доктор запретил ему волноваться, так как, в противном случае, у художника может отказать сердце. В конце он добавил: «Я доказал тебе свое отношение, отпустив на 50 дней жену, которую я обожаю. Я уверен, что ты поймешь меня и доставишь в полном порядке драгоценнейшую для меня жизнь […]. Мой доктор присоединяется к моей просьбе»⁵⁴.

Впрочем, Дягилев был более чем готов «доставить» Веру ее супругу, так как уже осознал, что роман Стравинского и Судейкиной начал приобретать более серьезный характер, а Сергей не хотел нести ответственность за семейную драму⁵⁵. Еще до конца года Вера Судейкина вернулась к своему мужу, и пара написала Дягилеву письмо, в котором Вера благодарила Дягилева за то, что он ее «отпустил»⁵⁶.

К тому моменту премьера «Спящей красавицы» уже состоялась, и у Дягилева были дела поважнее, чем разбираться в сексуальных эскападах своего окружения.

Задолго до премьеры Бакст переживал из-за абсурдно короткого срока, отведенного ему на подготовку такой широкомасштабной постановки. За два месяца он должен был своими руками изготовить более двухсот эскизов костюмов и макетов декораций. «И я еще не говорю, – писал он Дягилеву, – о париках, обуви и украшениях […] в императорских театрах они выделяют полтора года на постановку такого грандиозного балета»⁵⁷. Чрезвычайно сжатые сроки подготовки спектакля не повлияли на представления Дягилева о высоком качестве оформления: за несколько дней до представления он расстроил до слез портных, потребовав внести изменения в экстравагантные костюмы. Как всегда, он лично руководил световой репетицией.

«Тот, кто никогда не присутствовал на световой репетиции [с участием] Дягилева, не мог знать, что его там ожидает. При необходимости репетиции продолжались до поздней ночи. В такие моменты его не волновала ни растущая плата за сверхурочную работу, ни сколько часов это занимает, ни даже тот факт, что он уже давно ничего не ел. Если участники репетиции демонстрировали признаки недовольства, то он давал им десять – пятнадцать минут отдохнуть. Но как только время паузы истекало, он произносил короткое: “Continuez, s’il vous plaît”.[295] Они тихо осыпали его проклятиями, но делали то, что от них требовалось»⁵⁸.

Но никакие усилия не могли скрыть того, что он пошел на огромный риск, решив поставить такой экстравагантный спектакль с настолько плохо подготовленной для этого труппой. Разумеется, он уже и раньше рисковал, но тогда в случае провала он всегда мог обратиться к старому репертуару. Еще ни разу успех сезона не зависел от одной-единственной новой постановки – его ангелы-хранители всегда оберегали его от катастроф. Но со «Спящей красавицей» случилось иначе.

Все не заладилось уже во время премьеры. В театре Альгамбра сломалось техническое оборудование сцены, и из-за этого часть декораций обрушилась. Их нужно было починить в перерыве, и Дягилев велел оркестру играть Пятую симфонию Чайковского, чтобы заполнить образовавшуюся паузу. Стравинский писал позднее:

«В тот вечер, вероятно, из-за того, что он так тяжело трудился и потратил так много энергии, у него случился нервный срыв. Он рыдал как ребенок, и окружающим было сложно его успокоить. Будучи суеверным, он увидел в этом инциденте плохое предзнаменование и, похоже, потерял веру в свое новое творение, которому отдал так много душевных сил и энергии»⁵⁹.