Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

По сведениям историков, лидеры ВМС Н.Е. Марков, А.Н. Крупенский, Крупенский, А.Д. Нечволодов и М.К. Горчаков в 1938 г. убедили Владимира Кирилловича не принимать Императорский титул, чтобы объединить вокруг своей фигуры больше монархистов. Немцы ему предлагали ещё до февраля 1940 г. украинский трон, но Владимир претендовал только на Императорский Всероссийский Престол [П. Черкасов «Шпионские и иные истории из архивов России и Франции» М.: Ломоносовъ, 2015, с.244, 249].

18 октября Ольденбург участвовал в обсуждении РНО «Карпатская Русь и карпаторосский вопрос». О том же вышла статья «Судьба Карпатской Руси» 21 октября, о получении ею автономии и объявлении русского языка государственным. На эти земли стали претендовать Венгрия и Польша. В «Пересмотре договоров» 28 октября Ольденбург пишет о постепенном отходе от итогов Версальского мира, который будет происходит путём новых военных столкновений либо соглашений. Предпочтение пути переговоров тогда казалось оправданным, поскольку «ни Италии, ни Германии не приходит в голову вмешиваться в английские или французские внутренние дела и насаждать в этих странах фашизм или национал-социализм» (однако вскоре дойдёт именно до такого насаждения в нацистском плане строительства Новой Европы).

4 ноября С.С. Ольденбург приводит высказывания Н. Чемберлена о необходимости следовать подписанным договорённостям. «Возможность новой эра мира», как объяснял Чемберлен, не являлась чем-то уже достигнутым, для неё требовалось «надлежащее продолжение».

Далее в статье «Карпаторусская драма» Ольденбург сообщил об упразднении пражским правительством недавно провозглашённой автономии Карпатской Руси и назначении «премьером ксендза Волошина, ярого украинца». Русские организации были распущены, русские газеты закрыты, «произведены многочисленные аресты». Начали насаждать «украинскую пропаганду против желания огромного большинства карпаторуссов!». В очередной раз демонстрируя свою неприязнь к нацизму, Ольденбург объясняет происходящее: «известно, что украинцы пользуются издавна симпатиями в Германии». «Украинизация означала бы борьбу с местным населением».

Украинские газеты сепаратистов потом упоминали жалобы С.С. Ольденбурга, что в Закарпатье дети изучают вместо А. Пушкина Т. Шевченко.

В новости об открытии общежития для русских мальчиков в Веррьере упоминается присутствие на молебне С.С. Ольденбурга с супругой среди родителей учащихся в школе-интернате. Это редчайший случай упоминания Ады в «Возрождении».

11 ноября Ольденбург привёл высказывания о теракте в немецком посольстве в Париже. Об убийстве, совершённом еврейским нелегальным эмигрантом, писали что такие поступки ведут к усилению антисемитизма. На выборах в США он отмечает увеличение числа депутатов-республиканцев от 90 до 150: «популярность Рузвельта падает», писал Ольденбург выражая надежду, что на президентских выборах 1940 г. можно будет одолеть Демократическую партию.

В статье «Перемирие и примирение» С.С. Ольденбург повторяет мнение французского премьера Даладье на партийном съезде, что со времён Версаля Мюнхен стал первой попыткой полноценного примирения «после двадцати лет трагических ошибок». По мнению Ольденбурга, «не страх, а здравый смысл продиктовал примирительное решение». Объяснение, что демократии слишком слабы, чтобы противостоять Хитлеру, Ольденбург отвергает не от уверенности в их силе, но поскольку считает, что при наличии большего оснащения оружием, чем они располагают, всё равно следовало предотвратить Вторую мировую войну. Однако он предупреждает что при большевиках прочный мир невозможен. Средством борьбы с партией войны Ольденбург предлагал дальнейшее международное сближение с Хитлером вместо подталкивания его к войне.

В том же номере появилось объявление об открытии предварительной подписки на «Историю Царствования Императора Николая II» стоимостью в 2 доллара за 1 том. Подписку принимали представители Высшего Монархического Совета М.К. Горчаков в Париже и П.В. Скаржинский в Белграде.

18 ноября 1938 г. Ольденбург написал о разгроме еврейских магазинов и сожжении синагог. Сведения об отсутствии человеческих жертв, с оговоркой: «насколько возможно установить», определялись характером информации, получаемой из Германии.

Историки установили убийство в т.н. Хрустальную ночь «около 100 евреев» [Ю.О. Бем «Секретная история гестапо» М.: Яуза-пресс, 2009, с.144].