SergeiMinaev-MoscowLoveNot

са. Главное, чтобы подряды были. А можно и ментов

ку бросить... хотя, нет. Какое никакое, а прикрытие.

Нет, не уйду я из ментов».

— Да, Кустов? — вслух заметил Федоров и раз

грыз последнюю фисташку.

— Так точно, товарищ лейтенант! — Кустов про

должал смотреть на дорогу. — А в каком смысле?

— Да во всех смыслах, Кустов. Во всех.

— Это точно. — Кустов чуть нажал на педаль газа.

110

Сергей Минаев

В каких смыслах и почему «да» Кустов так и не

понял. Все это время он пытался сосредоточиться на

дороге и на том, что справедливость где то там, ско

рее всего, очень может быть что есть. Визуализиро

вана была эта самая справедливость левой рукой

лейтенанта Федорова, лежащей на сером кейсе. По

справедливости, рука должна была щелкнуть замком

кейса и пересчитать пачки долларов. Потом Федоров

попросит не отвлекаться от дороги, а сам начнет де

лить деньги поровну. Свои оставит в кейсе, а кустов

скую долю сложит в непрозрачный целлофановый

пакет, лежащий в бардачке как раз для таких случаев.

Ну, или не поровну. Сорок на шестьдесят. Да фиг

с ним, пусть тридцать на семьдесят, он все же началь

ник. Тридцать пачек — это же триста тысяч баксов!

Пейзаж впереди начал стремительно меняться. За

петляла проселочная дорога в ближнем Подмосковье, потом лесок, речушка, и вот уже расступились берез

ки и явили достроенный до второго этажа красный

кирпичный дом. А Галька сидящая рядом, говорит, что

надо бы уже под крышу выводить, зачем им третий

этаж, а Кустов ей отвечает что то вроде «на кухне у

себя командуй», но, памятуя о женской мудрости и о

том, что именно Галька когда то организовала разъезд

материной коммуналки, после которого вымучена бы

ла двушка в Марьино, сам начинает думать о выводе

под крышу. И еще о двух бутылках холодной водки

в багажнике и ведре с шашлыком. Гладит Гальку по

коленке и уже с ней соглашается, а вместо третьего

этажа возникает новый джип «Ниссан Патрол». А дом

все ближе, и теперь отсюда видно, как разбегаются

Москва, я не люблю тебя

111

по углам участка все свезенные сюда за нарушения

и отсутствие регистрации районные гастарбайтеры.

Выходит бригадир, на ходу засовывая под ремень

пивное пузо, щерится подобострастно. Сейчас будут

мозолистые рукопожатия, и «с приездом, Иваныч», и

«Галька, водку в холодильник поставь». Действитель

но, какого черта нам этот третий этаж? Мы чё, оли

гархи, что ли? Простые же люди, египетская сила...

простые люди.

Раздается характерный щелчок замка, Кустов

вздрагивает всем телом, бросает резкий взгляд на

право, и его мысль снова повисает между третьим

этажом и Галькой. Но Федоров всего лишь открыва

ет банку с пивом. И пальцы его левой руки, закон

чившие с банкой, теперь отбивают по крышке кейса

какой то ритм. Замки все так же закрыты. И каждый

удар по крышке кейса разбивает недостроенный дом, неприобретенный участок, водку, бригадира, гастри

ков. И только Галька остается, с укоризненным ли

цом. И даже в ритме, который отстукивает Федоров, кажется, слышится «ни ху я, ни ху я».

А вокруг ненавистный город, с чужими дорогими

тачками, раскрашенными девками, бомжами, опосты

левшей ментовкой и уродами начальниками. Город, в

котором «справедливость» — это всего лишь назва

ние ток шоу адвоката Макарова, а в жизни то ее и

нет. Есть лейтенант Федоров и его кейс, который, ес

ли разобраться, — ИХ. Или даже ЕГО, Кустова кейс.

ОН же первый гастриков заметил. ОН!

Кустов аккуратно опустил руку, нащупал дубинку.

«Если резко хватить Федорова по переносице, он

112

Сергей Минаев

сразу отрубится. Хлипкий, козлина. Потом пакет на

голову — и в Москва реку. Или подъехать на сбор

мусоровозов и там как то организоваться, чтобы труп

в помойку положить. Нет, так, пожалуй, найдут, —

думал Кустов. — А в реке? В реке, может, найдут, но

не сразу. Точно. Лучше в реку. Потом докатаюсь до

обеда, скажу, по его делам ездил, кейс забирать для

начальства. Привезу кейс в участок, отдам Нефедо

ву. Свои только заберу, сука. Половину. Чужого нам

не надо, а половину отдай. Даже шестьдесят пачек

возьму, за еботню с трупом. А остальные — да за

бирайте, товарищ майор. Кейс на рынке отдали, Фе

доров велел вам передать. Что внутри, не в курсе.

Не открывал. Завтра сами у него и спросите, что за

кейс и что внутри. А сам он где? А хуй его знает, то

варищ майор. Вы кейс то возьмите.

— Тормозни, — Федоров опустил стекло, высунул

ся. — Ну чё, какие новости? — окрикнул он надтрес

нутым голосом идущую по тротуару темноволосую

девчонку в мини юбке, усеянном красным горохом

вульгарном топе и кедах.

— О, Федоров! — скривилась девчонка. — Ты о

каких новостях? Сегодня же вроде не конец месяца?

— А у меня, может, праздник сегодня! День Сча

стливого Мента. Слышала?

— Не слышала. — Девчонка достала из малюсень

кой сумки пачку сигарет. — Меня мама с детства к

ухогорлоносу водила, у меня уши часто закладывало.

— Ну, так мы сейчас тебе уши поправим, — за

ржал Федоров. — Да, Кустов?

— Это точно, — обреченно выдохнул старшина.

Москва, я не люблю тебя

113

— Козюлина, скажи честно, ты ведь регистрацию

так и не сделала? А? А я ведь тебя так просил, так

просил! — Федоров поправил фуражку.

— Ну ваще! — Козюлина зажгла сигарету, затяну