Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 2

— Предложи, брат, трапезу, а затем, обращаясь ко мне, сказал:

— Войдем и приступим к трапезе, которую послал нам Бог.

Я же подивился в себе и был в ужасе, так как никого за весь день в пещере не видел, кроме одного Марка святого, а он обращает свое вещее слово кому-то невидимому и повелевает предложить трапезу.

Когда мы вошли в пещеру, то я увидел трапезу и два стола стоящих, и на них положены были два мягких и светлых хлеба, сияющих, как снег, и благолепные видом своим овощи, и две рыбы печеные, и чистые травы, и маслины, и финики, и соль, и корчага, полная воды, слаще меда. Когда же мы сели, сказал святой Марко:

— Благослови, сын мой, Серапион!

Я же сказал:

— Прости меня, отец!

И сказал святой:

— Господи, благослови!

И увидел я с неба простертую близ трапезы руку, крестом знаменующую предложенные яства. Когда же мы поели, сказал он:

— Возьми, брат, это отсюда!

И трапеза была принята невидимой рукой.

И дивился я и тому и другому: и тому, невидимому слуге (то Ангел Господень бесплотный повелением Божиим служил ангелу во плоти, Марку Преподобному), и тому, что я во все дни жизни моей не вкушал такого сладкого хлеба и прочей пищи и не пил такой сладкой воды, как за той трапезой. Тогда сказал мне святой:

— Видел ты теперь, брат Серапион, сколько благ Бог посылает рабам Своим? На всякий день посылалось мне от Бога по одному хлебу и по одной рыбе, ныне же ради тебя удвоил наш Господь трапезу и послал нам два хлеба и две рыбы. И такой трапезой питает меня Господь все время за первое мое злострадание: за тридцать лет — говорил уж я тебе — моего пребывания на этом месте, не нашел я ни одного корня растительного, которым мог бы питаться; претерпевая и голод и жажду, от великой нужды ел я землю и пил горькую морскую воду, и ходил я и наг и бос; и отпали от ног моих пальцы от мороза и сильного зноя; и солнце пожгло плоть мою; и лежал я на земле ниц, как мертвый; и бесы бороли меня, как Богом оставленного. Но я с помощью Божией все терпел это ради любви Его Божественной. Когда же исполнилось тридцать лет страдания моего, повелением Божиим выросли на мне волосы, пока не покрыли, как одеждой, все мои суставы. И с тех пор и доныне не возмогли бесы приблизиться ко мне; голод и жажда не обладают мною, и не тяготят меня ни мороз, ни зной, и сверх всего ничем я не был болен. Сегодня же кончается мера жизни моей, и послал тебя Бог сюда, чтобы святыми твоими руками опрятал смиренное тело мое.

И спустя времени мало опять сказал мне святой:

— Брат Серапион! побудь со мною эту ночь без сна, ради разлучения души моей с телом.

И стали мы оба на молитву и пели псалмы Давидовы.

Также сказал мне святой:

— Брат Серапион! по исходе души моей, положи тело мое в пещере этой с миром Христовым, и камнями загради двери пещерные, и тогда ступай восвояси, а здесь не оставайся.

Я же поклонился Преподобному и начал со слезами просить прощения и, моля его, говорил ему:

— Отче! умоли Бога, чтобы взял Он меня с тобою, чтобы идти мне туда, куда и ты идешь.

Отвечал мне святой:

— В день веселия моего не плачь, а возвеселися. Тебе же подобает возвратиться на место свое. Господь же, приведший тебя сюда, да дарует тебе спасение ради труда твоего и Богоугождения твоего. Знай же, что твое возвращение отсюда будет не тем следом, каким ты пришел сюда, но иным необычным шествием дойдешь ты до места своего.

И, помолчав мало времени, опять начал говорить Марко:

— Брат Серапион! Велик этот день для меня — из всех дней жизни моей велик: сегодня душа моя разрешается от страданий плотских и идет успокоиться в обители небесной. Сегодня почиет тело мое от многих трудов и болезней; сегодня примет меня свет покоя моего.

И только сказал он это, как пещера исполнилась света светлее солнца и вся гора та — благоухания ароматного, и, взяв меня за руку, говорит Серапион, начал так говорить Марко Преподобный: