Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 5

Смерть Герцля, происшедшая еще в 1904 году, открыла Гинцбергу широкое поприще воздействия на умы своих соплеменников. Была ли эта смерть случайной, или главный противник Гинцберга был пожертвован во имя торжества идей «Тайного сионизма»? На этот вопрос определенного ответа дать нельзя: пока смерть Герцля остается загадкой. В 1911 году Вольфсон сделал последнее усилие, чтобы спасти идеи «Политического сионизма», но был побежден: в 1913 году восточный «Практический сионизм» и с ним его творец, Ашер Гинцберг, торжествовали победу по всему фронту.

С этого момента дело Гинцберга стало быстро подвигаться вперед: с исключительной энергией и решимостью было приступлено к осуществлению его программы, в том виде, как он изложил ее двадцать лет раньше в «Протоколах Сионских Мудрецов».

Результаты, достигнутые сионизмом вследствие такой перемены тактики, будут нами обследованы в другом труде. Здесь же мы ограничимся перечислением этих результатов, каковыми были: Мировая война, общая деморализация, большевизм, усилия евреев в правительствах всех стран захватить в свои руки власть и господство, общий контроль франмасонства над всей политикой міра, возможность с полной неразборчивостью пользоваться любыми средствами для достижения своих целей...

В настоящее время Ахад-Хам, еврейский пророк и заклятый враг всего остального человечества, скромно живет в окрестностях Лондона и оттуда руководит действиями своих ближайших последователей и сотрудников, названных им «священнослужителями». Этим-то верным и послушным агентам он поручает выполнение своих сатанинских велений: он сам в сочинении своем, озаглавленном «Моисей», определил и разъяснил их роль и их политическое и общественное значение.

III. Источники ахадхамизма и его применение к жизни.

Как было уже указано в предыдущей главе план, разработанный в «Протоколах», вовсе не является творением единоличной мысли Гинцберга.

Самое заглавие, данное им своему труду «Протоколы Мудрецов Сиона» — указывает на правильность этого утверждения, ибо евреи дают наименование «мудрецов» исключительно только уже умершим выдающимся раввинам, мыслителям и философам своей расы. Поэтому нам будет чрезвычайно интересно проследить весь список этих «еврейских мудрецов», чтобы выбрать из них тех, теориями и учениями которых воспользовался Гинцберг для составления своих «Протоколов».

От Моисея, Шаммая, Акибы и Бен-Иохая он заимствовал ненависть ко всем людям, не принадлежащим к еврейскому народу. Он не только преисполнился этой ненавистью и развил ее в себе, но ее же сумел внушить и последователям своим. Как Гинцберг относится к этому вопросу — ясно выражено в одном месте его «Протоколов», где он говорит о «гойской скотине»: так еврейский «пророк» называет всех «неверных», всех неевреев. Что же касается его последователей, то достаточно будет упомянуть об одном из его приближеннейших учеников и ревностном поклоннике, Леоне Симоне, который в одной из своих статей, посвященной своему учителю («Менора» 1917 г.) делает сравнение между Христианским Идеалом и идеалом еврейским. Само собой разумеется, что все его сравнения направлены к вящему поношению и унижению Христианства. Между прочим, он обмолвился следующей фразой: «Иудаизм никогда не мог бы удовлетвориться теми идеалами, которые ублажают домашнюю, прирученную скотину»...

Главным источником вдохновения Гинцберга служит Моисей: ему он поклоняется как высшему своему идеалу. Недаром он и сам, этот Гинцберг, признан «Пророком» и не только своими ближайшими приверженцами и учениками, но и широкими массами еврейского народа.

Ввиду сего не лишено интереса ознакомиться с тем представлением, которое составил себе сам Гинцберг о понятии «Пророка». Когда читаешь его статью «Моисей», выносишь впечатление, как будто бы прочитана собственная исповедь самого автора. Эта статья, написанная в 1904 году, была отравленной стрелой, направленной по адресу Герцля, которого евреи в то время часто величали «Пророком». Некоторые выдержки из этого труда помогут нам уяснить себе характер Гинцберга. Приводим эти выдержки.

«Когда я задумываюсь о Моисее и мысленно наблюдаю его духовный облик, я спрашиваю себя: был ли он военным героем? Нет! Ибо в нем никогда не проявляется применение физической силы. Мы никогда не видим Моисея во главе армии, выполняющего подвиги храбрости в бою против врага. Всего один раз мы видим его на поле битвы, в сражении с Амалехом; но и здесь он просто стоит на месте, наблюдая за ходом сражения, духовною мощью своей помогая воинству Израиля, но не принимая никакого активного участия в бою.

Был ли Моисей государственным человеком? Нет!

Был ли он законодателем? Нет!

Чем же был в конце концов Моисей? Он был — Пророком».