Серия 4. Книга 1. Цирилла (СИ)

— И вот не смешно! — притопнула ножкой принцесса. — Я уже чего только не делала. И трубку его прятала, так он её как-то находит. Вот где собачий нюх. Так я ему на следующий день ногтей в трубку с его травами набила. Обрезала свои и у служанок попросила. Собрала напёрсток ногтей, представляешь? Думала, он как курнёт и подавится наконец, а этот… этот… вот ничего его не берёт. Я там стою за двадцать локтей от него, и мне смердит так, что глаза слезятся, а этот… друид хренов, хоть бы дёрнулся. Вот посмотри…

В руках у княжны появилась длинная курительная трубка, которую она передала бабушке. Та посмотрела на инструмент, приблизила его к носу и чуть вздохнула.

— Фу! Какой кошмар, — королеву даже передёрнуло от омерзения, и она скривилась, очень быстро убрав трубку от носа.

По коридору поплыл приторный острый запах, который заставил стоящих без звука послов поморщиться от омерзения.

— И он скурил… вот это? — вопросительно помахала она трубкой.

— Всё, что было. Ты представляешь? Он полчаса давился этой пакостью и даже не дёрнулся. Я выяснила… ты знаешь, что он туда в трубку пихает?

— Что?

Малышка поманила королеву поближе к себе, а когда она наклонилась, обняла её за шею и горячо зашептала ей на ухо, а у королевы от шока распахнулись глаза.

— Цири, ты уверена? — всё ещё шокировано промолвила она.

На что малышка активно закивала.

— Вот негодник! Да как это вообще возможно даже вдыхать?

— А сколько раз он чего-то у меня взрывал? Как обдолбится, как намешает свою бурду, а оно как бабахнет…

Королева как раз припомнила закопчённое лицо пробегавшего мимо неё Мышовура и рассмеялась в голос.

— И не смешно! Вот чего он всё время моё портит? Не своё, не чьё-нибудь, а если уж обдолбится травками, ползёт в мою лабораторию? Надо ему свою лабораторию дать, и пусть там хоть всё взорвёт.

— Ну хорошо, я отдам ему ту лабораторию, что у нас в подвале.

— Вот и отлично! — сложила ручки на груди княжна. — Вот и поделом ему. Если там чего снова бабахнет под своей дурью, так его там и похоронит. Заодно и тратиться не надо на похороны.

— Цири, это некрасиво так говорить.

— Бабуля, я больше так не могу, я поменяла заклинание-сторож на входе в мою лабораторию, и, если он опять туда сунется, долбанёт его молнией, и это… будет срать дальше, чем…

— Цири! — прервала её бабушка.

Все вокруг опять начали хихикать.

— А вот пусть не лезет. Я на него зла. Подловлю его и изменю ему язык так, что всё пиво, что он пьёт, станет ему на вкус как лошадиная моча! — топнула ножкой девочка.

— Да этот пропойца, наверное, даже не заметит, — задумчиво махнула рукой королева.

— Ладно, тогда пусть просто ко мне не лезет. Так и скажи ему.

— Хорошо, если увижу, скажу, но, может, ты сама с ним поговоришь?

— Когда поймаю — поговорю.

— Только ты не как в прошлый раз говори, ладно? А то он с синяком ещё неделю ходил. Он же старенький. Не хорошо так делать.

— Доброе слово — это, конечно, хорошо, но добрый подсрачник информацию до головы доводит гораздо быстрее, а потому, лишним не будет, — воинственно погрозила кулачком в небо ребёнок. — Чтобы помнил.

Королева еле сдержала смех и сказала.

— Вот лучше поздоровайся с послами.

— Простите, добрые господа, — сделала идеальный придворный книксен её высочество. — Доброе утро и доброго вам здравия. Рада, что вы смогли навестить нас.

Девочку словно подменили. Перед послами предстала маленькая копия Калантэ. Идеальный взгляд, идеальная осанка, уверенная речь. Те же пепельные волосы и те же зелёные глаза. Перед ними стояла будущая королева.

Через секунду наваждение сошло, малышка вновь обняла свою бабушку и поцеловала её в щёку.

— Ладно, тогда я побегу, — сказала она и просто молча растворилась в воздухе.

Оглянувшись по сторонам, королева хихикнула вначале раз, потом второй, а потом заливисто расхохоталась от души.

Вот ведь грёбаный пропойца этот Мышовур. У него примерно серединка на половинку обычных дней и дней под кайфом. Когда он мог, этот бородач чудил по-чёрному. От друида я научилась магии жизни во всех её проявлениях, и он был поражён моим способностям. Надо сказать, что здесь вся магия строилась на символьно-жестово-словесном воспроизведении. Делаешь замысловатый жест, бормочешь чего-то, и что-то выходит.

Мышовур от моей скорости обучения просто шизел, но списывал это на одну из функций старшей крови. Мышовур, конечно, друг, но поберечься стоит, а потому, мы не рассказывали ему, что видим магию.

Вообще, с моей способностью старшей крови я разобралась и теперь только качала её вширь и вглубь. Напоминала она мне некий персональный телепорт. С ударением на персональный. Я не могла жонглировать планетами. Перекинуть себя и, может быть, ещё одного-двух человек это можно, а вот больше — никак, но тут уж было грех жаловаться. И так мне было щедро отмерено даже по самым консервативным рамкам. И универсальный переводчик, который позволял общаться с любыми разумными существами, и персональный телепорт, хотя он и не совсем телепорт, и межмировой телепорт, кстати, тоже.