Серийные убийства в Австралии. Хроники подлинных уголовных расследований

В то же самое время – в июне 1994 г. – стала разворачиваться последняя, пожалуй, интрига, связанная с расследованием дела об убийствах туристов в лесу Белангло. Узнав об аресте Ивана Милата и выдвинутых в его адрес обвинениях, в полицию с довольно необычным рассказом явился некий Филипп Полглейз (Phillip Polglase). Это был многолетний друг Ричарда Милата, младшего брата обвиняемого, который хорошо знал всю семью Милатов и пользовался их доверием. Полглейз не раз ночевал в домах братьев, выезжал с ними на природу, принимал участие в семейных торжествах – в общем, парень был, что называется, свой в доску.

Адвокат Джон Марсден, успешно защитивший Милата двумя десятилетиями ранее, уже 22 мая был приглашён Ширли Сойр для представления интересов Ивана на время следствия и суда. Ширли и Иван очень верили в таланты Марсдена, однако, как показали дальнейшие события, в этот раз отношения адвоката и подзащитного сразу же незаладились.

Полглейз рассказал следующее. В пасхальные дни 1992 г. – как раз тогда, когда, по мнению следствия, были убиты Кэролин Кларк и Джоан Уолтерс – он несколько дней провёл в доме тогда ещё живой Маргерит Милат, матери Ивана. Вместе с ним там же находились Ширли и Дэвид. В одну из ночей Полглейз, спавший на диване в гостиной, был разбужен явившимися неизвестно откуда Иваном Милатом и его братом, имя которого полиция никогда не оглашала (по-видимому, в показаниях Полглейза речь шла о Ричарде, но говорить об этом мы можем только предположительно). Явившиеся были крайне возбуждены. Второй из братьев держал в руках большой нож с потёками крови. Филипп спросил, чья это кровь, козла или кенгуру? На что державший нож в руке ответил шутливо, что это человеческая кровь, и добавил со смехом, что Иван может снести человеку голову одним ударом. Говоривший якобы видел это лично. Полглейз не придал услышанному значения, в конце концов, чего не сболтнут выпившие мужики, верно?

Этим, однако, рассказ свидетеля не ограничился. В другой раз Филипп обратился к младшему из братьев – Дэвиду Джону – с просьбой дать взаймы патроны 22-го калибра. Тот принёс коробку патронов марки «winner», уточнив, что они принадлежат Ивану, но проблем не будет, поскольку, он объяснит, что Филипп патроны вернёт. Полглейз действительно купил впоследствии аналогичную пачку патронов и отдал их Ивану, но… взятая у Милатов коробка у него осталась. Полглейз представил её следователю и оказалась, что порядковый номер её заводской партии является тем же самым, что и коробки из-под патронов «Winner» 22-го калибра, найденной в лесу Белангло!

Наконец много позже, уже перед самым арестом Ивана всё тот же Дэвид в разговоре с Полглейзом якобы высказался в том духе, что члены семьи подозревают, будто Иван вернулся к прежним проделкам. Филипп уточнил, о чём именно идёт речь, неужели об изнасилованиях? на что Дэвид уклончиво ответил: «Нет, всё гораздо хуже».

Показания Филиппа Полглейза показались следователям чрезвычайно интересны, ведь высказывавшееся прежде предположение о том, что убийца действовал не один, никем и ничем опровергнуты не были. А потому так кстати подвернувшегося свидетеля попросили помочь правосудию и под запись на магнитофон попытаться «вытащить» Ричарда Милата на искренний разговор о деталях жизни Ивана. Предполагалось, что Ричард будет неосторожен в приватной беседе со старым другом и скажет что-то такое, что позволит персонифицировать соучастника убийств.

Полглейз согласился и стал постоянно носить диктофон. Но случилось непредвиденное – через три недели после начала оперативной комбинации он совершенно случайно погиб в автомобильной катастрофе, так и не обеспечив следствие нужной аудиозаписью.

Что было дальше?

Подготовка к процессу растянулась более чем на полтора года и потребовала огромной работы. Были проведены более 300 различных криминалистических и судебно-медицинских экспертиз. Сразу скажем, что результата, однозначно уличающего Ивана Милата в совершении хотя бы одного из инкриминируемых ему убийств, получено не было. Как шутят криминалисты, самая неопровержимая улика – это отпечаток пальца убийцы, оставленный кровью жертвы; так вот в данном случае такого «отпечатка» (условно говоря) отыскать не удалось. Тем не менее, вся совокупность улик была настолько неопровержима, что казалось странным нежелание обвиняемого признать вину и покаяться. Казалось бы, ну хоть какое-то снисхождение он должен попытаться выцарапать у суда…