Серёжик (без иллюстраций)

Колдовство кончилось, и ёжик облегчённо вздохнул. Как можно было бы угощаться, не сказав «спасибо»?

Он поблагодарил и придвинул чашку, что стояла поближе, белую с голубенькими цветочками.

— Чай с чем любишь? — спросил Осёл.

— С мандариновым печеньем… — прошептал Серёжик.

— Во дела! Я и не ел такого!

— А Вы приходите к нам в гости! — расхрабрился ёжик. — Вот я найду маму, и она, знаете, сколько печенья напечёт? У нас много цедры, муки и сахара.

— Цедра, мука, сахароза? — задумчиво переспросил Осёл. — Это значит: «Корки плюс терки, пшеница плюс мельница, а также цэ12, аш 22, о11».

Только он сказал эти слова, как между чашек упал пакет с оранжевыми кругляшами.

У Серёжика даже голова закружилась от запаха, и сразу припомнился далёкий-далёкий день, когда пропала мама.

Только он хотел протянуть лапку за печеньем, как подоспевший Фьоро схватил весь пакет.

— Лопаешь без меня! — заорал колдун. Он высыпал все печенюшки себе в рот и проглотил не разжёвывая.

Тут только Фьоро разглядел сидящего на пледе ёжика и заверещал так, что у всех заложило уши.

— Что это такое? Я его нашёл, я его словил! Измена-а-а-а-а-а!!!

Осёл прижал ёжика к себе и миролюбиво кивнул:

— Успокойся! Зачем всё печенье забрал? Я ж такое ещё три дня повторить не смогу!

— Плевать! — тряс кулаками Фьоро. — Брось, брось колючку в клетку!

— Посмотри, какой он маленький, — заспорил Осёл. — Ты видел когда-нибудь такого крошку? Совсем малыш!

— Не малыш, а дикобразище! — колдун стал пинать чашки с остывшим чаем. — Этот репейник и так хочет удрать!

Хорёк поскользнулся на блюдце с мёдом и, дико сверкнув глазами, упал. Тут он разразился такими ругательствами, что Серёжик сам заскочил в клетку. Фьоро щёлкнул замком и, оскалив пасть, зарычал!

Вот так чаепитие! Мандариновый запах ещё витал в воздухе, а на измазанной скатерти валялись осколки и одинокий пакетик…

Осёл просунул между прутьев плед. В него была завёрнута булочка.

— Накройся и ешь — не то отберёт, — предупредил он, покосившись на колдуна, — а ночью я тебе молока наколдую.

Серёжик прижал к себе булочку и, лёжа под пледом, стал откусывать маленькие кусочки. Незаметно, под злобное бурчание Фьоро, он уснул.

Хорек ещё долго не мог успокоиться и замолчал только когда перед ним появилась новая тележка. Он забрался в нее и, накрывшись всеми одеялами, захрапел.

От этого храпа Серёжик и проснулся. Стояла такая темень, что ни луны, ни звёзд не было видно. То ли сегодня Солнце накрыли платком без дырочек, то ли звёзды ушли в отпуск, а может быть, просто небо заволокло тучами. Серёжик понял, что ему здорово повезло! В такую ночь хоть десять глаз наколдуй — бесполезно! Он торопливо вытащил ключ.

— Что самое главное? — пискнул тот. Замок был с орешек, и ключ стал меньше иголки.

Серёжик повторил про маму, про то, что нужно, чтобы все друг другу помогали, но замок по-прежнему не открывался. Он был посложнее вчерашнего. Но и ёжик стал умнее за этот длинный день.

— Знания… — уверенно сказал он, вспомнив слова Осла.

Ключ задёргался, но не повернулся.

Сзади кто-то сказал:

— Маловато будет одних знаний!

Серёжик испуганно оглянулся. Рядом стоял Осёл. Он зевал и, кажется, совсем не собирался ругать ёжика за то, что тот открывает клетку.

— Ну, сам подумай! Что будет, если дать Фьоро знания?

— Если Фьоро дать знания… — Серёжик задумался. — Наверное, война! У него даже на одеяле пулеметы с пушками…

— В точку! Поэтому я всё время рядом… — вздохнул Осёл. — В нем, и правда, кипит разрушительная сила и, если этот колдун что-то натворит, я должен быть тут же, чтобы исправить. Но, может быть, постепенно я исправлю и его самого…

Он развёл костёр и переставил клетку так, чтобы колдуну и его третьему глазу, продолжавшему беспокойно вращаться, не было видно ёжика.

Заплясало жёлтое волшебное пламя. Из него били фонтанчики искр, как от бенгальских огней, сыпалось золотое конфетти, и время от времени выскакивали горящие птички. Они взлетали на ветки, гасли и становились обыкновенными воробьями и галками. Стало светло и уютно.

Осёл не забыл своего обещания и наколдовал стакан молока.

— Проси что хочешь! — сказал он. — Кроме мандаринового печенья. Я его только через три дня смогу повторить. Таковы правила.

— А вы можете открыть клетку?

Осел покачал головой:

— У тебя ключ. Нельзя за кого-то делать то, что он может сам.

— Это ещё почему? — нахмурился Серёжик. — Мама пришивала мне пуговицы, хотя я сам умею.

— Хорошо умеешь? — улыбнулся Осел.

Серёжик подумал-подумал… И признался, что не очень. Он всегда запутывался в нитках… И как-то раз вместе с пуговицей пришил рубашку к трусам.

— А если бы всегда управлялся сам — шил бы с закрытыми глазами, — Осёл показал язык и подбросил в огонь пару веток.

«Он добрый! Он отпустит меня! Он отпустит! Если я сам справлюсь с ключом, то убегу!» — от волнения у Серёжика перехватило дыхание.

Мысли запрыгали, как кузнечики, туда-сюда! Нужно торопиться, пока не проснулся Фьоро! «Почему одних знаний маловато? Почему одних знаний маловато?» И вдруг он ясно понял почему.