Серое братство

— Вот так дела! Оказывается, мы преследовали жалкую кучку проходимцев и грабителей, возжелавших сокровищ Асуры! Ну и как вам ночка? Довольны?

— Веселая ночка, — кивнул Мастер и оскалился. — Нет желания самому развлечься со своими храбрецами?

— Я подумаю, — всадник развернул жеребца и, отъезжая, добавил:

— Великий Садихан желает побеседовать с вами. Идите за мной, нечестивые воры. Бежать некуда.

****

В Лебен Егерь и Нисла вошли рано утром. Изрядно промокшие в череде нескончаемых дождей, они вошли в первую же попавшуюся им на глаза харчевню, неказистую, и, кажется, дешевую. Разбрасываться деньгами фарогар не горел желанием. Блеск монет привлекает излишнее внимание любителей поживиться на дармовщинку, ладно, если в живых еще оставят.

Харчевню содержал довольно неприятный тип, обросший и обрюзгший, с выпирающим из засаленного и грязного кафтана животом. Наверняка один из любителей дуть пиво с утра до вечера. Толстяк неприветливо поглядел на ранних гостей, и с нарочитой небрежностью стал греметь оловянными кружками, в которых плескались остатки кислого пойла.

— Здравствуй, хозяин, — Егерь подошел к стойке, тяжело ступая в грязных сапогах, огляделся по сторонам, как будто выискивал в пустом зале что-то такое, что позволит изменить свое решение пообедать именно здесь, и уйти прочь. — Мне нужна комната и чистое белье. Я собираюсь пожить у тебя дня три-четыре. Плачу сразу.

— Десять золотых, — буркнул толстяк, а сам нет-нет, отрывает взгляд от пола и смотрит на реакцию гостя.

Реакция оказалась неожиданной. Рука Егеря схватила хозяина за ворот кафтана и рывком перегнула через стойку.

— Слушай, умник, внимательно, — негромко, но с различимой угрозой в голосе сказал фарогар толстяку, распластанному на грязной поверхности словно лягушка. — Я прекрасно знаю, что, где и сколько нужно платить в Лебене. Однажды я переплатил, но там был смысл, а здесь не вижу ничего, за что пришлось бы отдавать кучу денег. Хочешь иметь дело с нюхачами[38]?

— Нет, благородный господин! — залепетал хозяин, заметно задыхаясь от душившего его ворота. — Этой напасти мне не пережить. Вы же знаете, что нюхачи ищут любой предлог наложить лапу на имущество честных людей… Устроит четыре золотых?

— Можно было и поменьше, — проворчал Егерь, но ворот отпустил. Постарался сделать довольное лицо. — Да ладно, считай, что это доплата за твое будущее усердие… честный человек.

— С превеликим удовольствием, — толстяк неуклюже раскланялся за стойкой, на что Нисла громко фыркнула.

— Как твое имя?

— Модо[39], — сверкнул глазами хозяин.

— Кто же назвал тебя так, сердешного? — откровенно ухмыльнулся Егерь.

— Спасибо папаше, — буркнул Модо. — Назвал младенца, а сам смылся в неизвестном направлении. Пришлось расхлебывать его шутку. Парни проходу не давали, чтобы не обозвать и надавать тумаков.

— Сменил бы имя.

— А зачем? Уже привыкли. Человек, ежели ему вдалбливать в голову каждый день подряд одно и то же, перестает замечать, какой он на самом деле… Есть у меня одна свободная комната, без клопов. Сам выводил!

— Приготовь ее. Через час придем. Да, обед подашь наверх. Надеюсь, у тебя кормят не тухлятиной?

— Как можно? — оскорбился Модо. — Все в наилучшем виде!

Егерь оставил на стойке один золотой в задаток, кивнул Нисле, и вместе с ней вышел на крыльцо.

— Ну и тип, — снова фыркнула девушка, поправляя сползающий с плеч лук. — Того гляди и прирежет.

— Не прирежет. У него на роже написано дрожать и подхалимничать. Не тот человек. Однако наш вид не ввел его в заблуждение. А его поганую руку, если она нырнет в мой карман, я отрублю с превеликим удовольствием.

Егерь не злился, а просто знал, что говорил. С такой публикой нужно держаться соответствующим образом, а то оставят в дураках, да еще и в спину смеяться будут. Он оглядел просыпающиеся улицы, и чтобы не выглядеть более чем странно в этот утренний час, не спеша спустился с крыльца и пошел по утоптанной тысячью ног дороге в самое сердце Лебена — на базарную площадь. В этом отношении провинциальный городишко ничем не отличался от других своих собратьев, будь они или в землях Протектората или в земле Оушн. На небольшом пятачке земли скапливалась большая масса народа, старающегося не столько продать товар, а сколько пообщаться, узнать последние новости, обсудить сплетни и домыслы, чтобы потом хорошо выпить или затеять рискованное дело. Именно здесь Егерь надеялся узнать о странных пришельцах, замеченных на побережье. Выпивка и блеск монет развяжет любой язык.

Вытоптанный людьми и скотом участок земли, предоставленный городской управой специально для торгов, представлял собой забавное зрелище. Место, где велась торговля, было огорожено многочисленными повозками, возле которых дымились костры, а из фургонов торчали босые грязные ноги, и доносился храп. Кое-где народ уже проснулся, и кто-то раздувал огонь из тлеющих углей, чтобы прогреть замерзшие за ночь конечности.