Серое братство

Мысли Лации перекинулись на далекого теперь брата, ищущего приключений в далеких краях. Магван не ведал, что младшая сестра погибает в раскаленных солнцем развалинах древней крепости. Какие хитросплетения дорог судьбы возникают в жизни человека по воле Танара-Всесоздателя! Магван ищет Гая, который канул в неизвестность, о ком еще живы воспоминания последних дней! И как знать, что сделает брат, когда узнает о Вадигоре всю правду? Не толкнет ли его ревность на новые безумства, кои он творит сейчас в Пафлагонии?

Лацию привлек внимание нарастающий шум у ворот. Шим, оказывается, уже организовал сбор отряда по собственной инициативе. Впрочем, так и должен поступать будущий командир фиррона. Сдержанно разговаривающие воины с некоторой настороженностью поглядывали на стены, но ничем не выдавали своего страха или волнения, и вместо недопустимых в этот момент колебаний проверяли боевое снаряжение.

— Я оставил Гринтара с куяргами, — шепнул на ухо Лации Шим, оказавшись рядом. — Он сам попросил меня об этом.

— Надеюсь, что он простит нас, — пробормотала потрясенно королева.

— Переход будет опасным и тяжелым, а Гринтар слишком слаб. Мы не сможем заботиться о нем так, как полагается.

— Подождите меня немного, — закусила губу Лация и быстро зашагала в сторону слабо стонущего офицера.

Молодой человек тяжело дышал и без конца облизывал пересохшие губы. Не зная, что сказать, девушка взяла его руку, поразившись тяжести кисти. Гринтар открыл глаза с мутной поволокой, узнал королеву.

— Спасибо, — прошептал он. — Я надеялся увидеть вас, энни, в последний миг.

— Мы уходим на Сангар, — только и могла сказать Лация, чувствуя, что совершает подлость по отношению к верному офицеру.

— Правильно, — моргнул глазами Гринтар. — Не терзайте себя мучениями. Шим меня предупредил. Я сделаю все возможное, чтобы заморочить голову Ханвару. Дня три у вас в запасе будет.

— У них маги, — напомнила Лация. — Они сразу поймут, что в крепости нет отряда.

— Уходите! Чем раньше уйдете отсюда — тем больше шансов на спасение, — Гринтар сжал свободной рукой локоть девушки. Пальцы были сухие и горячие. — Прощайте!

Он закрыл глаза, но губы его продолжали что-то шептать. Речь перешла в бессвязный бред. Лация освободила руку от неожиданно цепких пальцев офицера, погладила его по щеке и быстро отошла. На сердце лежал тяжелый камень, а к самой себе она испытывала небывалое отвращение. Впервые, наверное, дан урок, насколько достается ей благополучие, благодаря вот таким героям ненужной войны. Ради них стоит добраться до Ваграма и осмыслить всю свою жизнь, начиная с самого начала и вплоть до будущих времен.

Шим развеял ее тоскливые мысли. Он держал в руках меч. Рядом крутился Пак, в последнее время переставший надоедать своим присутствием своей подопечной. Каждый вечер телохранитель молча кланялся и исчезал в сумерках, возвращаясь только к утру. Ничего не говоря, он ложился на не успевшую остыть за ночь землю и засыпал. Или притворялся спящим. Слуга старательно избегал вопросов королевы, только вот при атаках степняков тщательно оберегал ее.

— Выходим, — выдохнул Шим и махнул рукой.

Поредевший отряд тощей змеей заскользил между камней и стал выбираться на гребень холма.

— Впереди идут опытные и сильные бойцы, — шепотом объяснил Шим. — А вам, энни, я советую держаться в середине, и ни в коем случае не выходить наружу. Что бы ни случилось — не бегите! От скуртов не скрыться в любом случае, а так мы как-то сможем защититься.

— Это моя обязанность, — Пак загородил девушку своим тщедушным телом. — Дай мне еще четверых воинов с длинными копьями. Там мы сможем отгонять скуртов.

Пак явно что-то знал и скрывал. Настолько он выглядел уверенным. Слишком уверенным и спокойным. Люди, идущие в неизвестность, так не держатся. Волнение, свойственное любому смертному, легко заметно. Но ведь это был старина Пак.

— Что задумал? — улучив момент, Лация спросила слугу, идущего впереди.

— Все будет хорошо, энни, — обернулся Пак и обнажил зубы в улыбке. — Я буду рядом.

— Успокоил, — проворчала королева.

Отряд, поредевший еще на пять человек, выскользнул в начинающую сереть ночь. Шим сновал из головы колонны в ее хвост, тихим шепотом подгонял отстающих, подбадривал, и даже успевал пошутить. Шагали быстро, стараясь не производить лишнего шума, что было нелегко. Мелкие камешки предательски выскальзывали из-под сапог, и с кажущимся громовым в тишине раскатом скатывались вниз по откосу. Колонна тут же замирала, ощетинившись оружием, вслушивалась в ночь, и только потом, когда опасности не возникало, продолжала путь. Лации стало казаться, что они никогда не закончат поход, балансируя на грани страха и надежды. Бывают же счастливые исключения — и скурты не выйдут в эту ночь на охоту. Заболеют, передерутся, направятся в другую сторону, почуяв добычу более лакомую, чем пахнущие потом и железом люди.