Серп и молот против самурайского меча

Точнее было бы считать, что они лишь предлагали не проявлять поспешность[218], допуская только возможность неучастия СССР в войне с Японией, причем не исключалась вероятность того, что Майский изменил свое мнение по этому вопросу, изложенное более чем за год до этого, на том основании, что Сталин включил его в состав советской делегации на Ялтинской конференции[219].

Крымская конференция открылась в Ялте 4 февраля 1945 г. В это время, развернув в январе мощное наступление, советские войска уже приближались к Берлину. Военные успехи союзников после контрнаступления германских войск в Арденнах и японских войск в Китае, несмотря на отступление Японии в войне на море, были менее весомыми. Для окончательной победы над Японией после кровопролитных сражений с ее четырехмиллионной армией в метрополии союзникам при их высадке туда зимой 1945—1946 гг., в соответствии с расчетами Объединенного комитета начальников штабов США, сделанными за две недели до встречи на высшем уровне в Ялте, могли бы понести потери до 1 млн. американских военнослужащих[220].

Эти обстоятельства способствовали значительным уступкам союзников Советскому Союзу как в европейских, так и в азиатских вопросах и той наиболее высокой степени сотрудничества, которая была достигнута союзниками в их совместных действиях против держав оси в годы Второй мировой войны.

В этих условиях заинтересованность союзников, прежде всего США, в скорейшем вступлении СССР в войну с Японией определила важность достижения согласия на этот счет, так же как и по европейским проблемам, на конференции в Ялте.

После обсуждения вопросов, связанных с разгромом Германии, 8 февраля в Ливадийском дворце Рузвельт заручился согласием Сталина на предоставление США авиабаз в Комсомольске-на-Амуре или в Николаевске для бомбардировок Японии. Последний не исключил возможности предоставить такие же базы также и на Камчатке, но оговорил, что это целесообразнее было бы сделать позднее, когда оттуда уедет японский консул, имевший намерение вернуться на родину.

Сталин согласился с просьбой собеседника о предоставлении возможности снабжать по морю необходимыми материалами американские авиабазы в Приамурье, но при этом исключил участие Советского Союза в оказании помощи США в войне с Японией, вплоть до собственного вступления СССР в эту войну на стороне союзников, спросив мнение Рузвельта о его политических условиях, которые он сообщил 14 декабря 1944 г. Гарриману.

Президент ответил, что «южная часть Сахалина и Курильские острова будут отданы Советскому Союзу» в конце войны.

На этом заседании «Сталин вежливо объяснил, — писал со слов члена делегации США адмирала У. Леги историк Ч. Уилмот: — „Я только хочу вернуть России то, что японцы отторгли у моей страны“ и что на это Рузвельт ответил: „Это представляется мне весьма обоснованным предложением нашего союзника. Русские хотят вернуть себе то, что у них было отторгнуто“.

Черчилль выслушал это с некоторым недоумением, так как однажды Рузвельт ему сказал, что он не может понять, как государство не требует никаких земель, когда оно может это сделать… Черчилль считал, что объяснения Рузвельта относятся не ко всем советским требованиям, ибо официально Курилы целиком никогда не принадлежали России»[221].

Получив по окончании этого заседания письменное подтверждение Рузвельта о его позиции по вопросу о Южном Сахалине и Курильских островах, Сталин, как вспоминал входивший в советскую делегацию на Крымской конференции А.А. Громыко (в то время посол СССР в США), не мог скрыть своего удовлетворения: «Он расхаживал по кабинету и повторял вслух: „Хорошо, хорошо!“[222].

Ответив на вопрос о будущей принадлежности Южного Сахалина и Курил, Рузвельт подтвердил также свое предложение, сделанное в Тегеране, чтобы Советский Союз получил порт Дайрен (Дальний) как свободный порт, умолчав о Порт-Артуре, поскольку он еще не беседовал по данному вопросу с Чан Кайши, так же как и по вопросу о статус-кво Внешней Монголии, т.е. о сохранении провозглашенной ею в 1921 г. фактической независимости от Китая, на чем настаивал Сталин, стремясь официально включить ее в советскую сферу влияния, вопреки китайско-монгольскому Кяхтинскому соглашению 1915 г., предоставлявшему ей автономию, но не независимость от Китая.

На вопрос об аренде КВЖД Советским Союзом Рузвельт выразил уверенность в возможности в будущем после его беседы с Чан Кайши найти способ доступа СССР к этой дороге, но сделал акцент не на аренде, а на установлении над ней контроля со стороны смешанной советско-китайской комиссии. К сожалению, эти важные соображения трех лидеров не нашли выражения в официальных протоколах конференции.

Собеседники договорились, что эти условия вступления Советского Союза в войну с Японией будут носить секретный характер, а советскому народу будет объявлено, что он будет воевать, чтобы вернуть прежние права, утраченные в результате Русско-японской войны 1904-1905 гг.