Серп языческой богини

Медлил. Ему было тесно. Свадьба? Успеется со свадьбой. Дождется Лахья. А не она, так другая. Хотелось же подвигов, таких, про которые песни сложили бы, как складывали про великих героев старины. Разве хуже он? Слабее? Ни телом, ни духом. Но где совершить подвиг, сказания достойный? Кого победить?

Медведя? Зверя Ойва руками удавил.

Тура? Месяц Ойва скитался, но так и не нашел ни одного. Видать, повывелись туры в окрестных лесах.

Да и то, что медведь, что тур – зверь дикий. Их добыть – охотнику слава, а не герою. Герою иной соперник нужен. И Ойва, оглядевшись, понял, где его искать.

Он никому не сказал о том, что собирается на остров. Да и собирался долго, находя новые и новые причины отложить поход. И дело было вовсе не в том, что Ойва боялся… ну боялся, конечно. Не за себя. Люди не поймут. А если вдруг станется, что там, на Калмином камне, и вправду обитает нечто, не являющееся человеком? Нет, Ойва уверен, что сумеет одержать победу над чудищем.

Но люди не поймут.

Никто не видел, как от берега отошла лодчонка. Была она невелика, но крепка. Ойва делал для себя, чтобы выдержала немалый его вес. Всхлипнула озерная гладь, которой коснулись весла. Мелькнула рыбешка. И качнулся каменистый берег.

Ойва греб сильно, но не торопясь. Держался по крупной сытой луне, но хоть глядел Ойва во все глаза, да Калмин камень едва не проглядел. Вынырнул остров из черноты ночи, вонзил каменные зубы в днище лодки. Раздался скрежет. Что-то хрустнуло. Хлынула в пробоину вода. Ойва спрыгнул, готовый плыть к берегу, где бы он ни был. Но берег оказался близко. Он начинался с крупных валунов, облепленных космами водорослей, с топкого илистого дна и деревьев. Они росли у самой воды, лишившиеся коры, белые, как мертвяки.

Хлюпало под ногами. Дрожь появилась в коленях. Ойва крепче сжал короткое копьецо да нож нащупал. Вдруг показалось смешно, что он, с копьецом и ножом, на саму Калму идет, пусть и в человечьем обличье. Отступить? Никто ведь не знает, что Ойва на остров плавал. И никто не станет смеяться. Трусом не назовут. Так стоит ли рисковать? Чего ради?

Тряхнул Ойва головой, отгоняя страх, и пошел вдоль берега, вглядываясь в сизый откос, голый и гладкий, что пятка. Выше протянулась стена ельника, и деревья поскрипывали, точно перешептывались. В тени их было сыро и душно. Издали озеро переливалось всеми оттенками черноты, и Ойва замер, завороженный этакою красотой.