Серпантин

Уже замаячила облупившаяся дверь, уже поднялась с крыльца навстречу долговязая тощая фигура. Федька изумленно уставился на сестру, рот у него беззвучно приоткрылся. Он ошалело поморгал, попятился и, размахивая руками, кинулся обратно в дом.

— Вот это теплый прием, — хмыкнул Макс, не подозревая, какой эффект на самом деле произвел.

— Ты когда-нибудь замолчишь? — вздохнула Вика. Осталось преодолеть три ступени крыльца, но они будто стали вдвое выше.

— Нет. Или брось меня, или терпи до конца.

Единственная комнатка, в которую Вика могла определить Макса, была до смешного тесной, даже кукольной, но кровать в нее худо-бедно уместилась, а тюль развевался от ветра из приоткрытого окна. Сгрузив Макса на вязаное покрывало, Вика обернулась и увидела в дверях Федю: он продолжал таращиться на гостя, дергая за цепочку висевший у входа бра.

— Сделай нам чай, пожалуйста, — попросила его Вика, не особенно рассчитывая на отклик.

Но к ее удивлению и облегчению, Федя молча удалился, что-то невнятно промычав. Макс, сидя на тахте, проводил мальчишку взглядом, выражавшим что-то среднее между жалостью и отвращением.

— Что это с ним?

— РАС, — бесцветно ответила Вика и на всякий случай перевела: — Расстройство аутистического спектра. Он неважно говорит, но отлично все понимает, так что будь добр, не язви в его сторону.

— Ты меня, Синицина, за чудовище держишь, — Макс вроде бы обиделся, но глаза его говорили об обратном. — И не зря, конечно.

— Мне все равно, кто ты, — Вика пожала плечами, — если не нарушаешь покой в моем доме.

— Но ведь это ты меня сюда притащила! — возмутился Макс. — А теперь диктуешь условия…

— Хорошо, что мы договорились. Я сейчас вернусь.

— Но мы не…

— Сейчас вернусь, — повторила Вика и вышла за дверь.

В коридоре чуть не выдернула ящик с корнем и начала перебирать выглаженные вещи отца, чувствуя себя, будто копошится в клубке змей. Вчера думала, что никогда до них не дотронется. Но судьба — девка злая.

— Кого притащила? — раздался низкий голос с хрипотцой за спиной. — Неужели хахаля?

Вика отобрала плотную белую футболку и спортивные штаны на завязках. Обернулась к матери и взглянула в ее глубоко запавшие глаза, очерченные коричневыми кругами. Обрюзгшая, с сальными, забранными в косу почти уже седыми волосами — старуха, а ведь и полвека не разменяла. Раньше запросто полное ведро из колодца тягала, пока отец стоял на службе, а теперь как будто распухла, обмякла, словно дождь, как картонную, размочил ее.

— Коллегу, — вежливо ответила Вика, с вызовом выпятив грудь, словно подставляя ее под удары. — Ему нужна помощь.

— А то у нас калек мало, — мать преградила коридор, уперев руки в бока. — Откуда деньги на такси взяла? Видела я, как вы из машины вывалились.

— Мам, давай потом. Человек чуть инфаркт не заработал. А мне одних похорон хватило.

Мать задохнулась от возмущения, потом глаза ее заволокло слезами, и голос задребезжал, будто какая-то деталь от него оторвалась и бряцала на каждом выдохе:

— Не жалеешь мать, бессовестная. Земля еще не осела, а ты глумишься…

— Я не глумлюсь, — перебила Вика. — Он останется у нас и ему нужно в чем-то спать. Думаю, отец бы меня не осудил, а вот тебя — вполне.

— Он хоть рукастый? — с надеждой спросила мать и икнула.

— Не вздумай его к чему-нибудь припрячь, — предупредила Вика. — Мы сами со всем справимся.

Она, конечно, врала. Врала самой себе, защищая душу, как хлипким зонтиком от идущего на неё урагана. Отец и впрямь редко добавлял в общий кошелёк, но детей любил, читал им на ночь, обнимал и жалел, на что Вике никогда не хватало сил. Но что важнее — он единственный мог урезонить взбесившегося Федю, не дав ему разнести дом по щепкам и вмазать сёстрам с размаху. С похорон Федька вёл себя тихо, но Вика с тайным ужасом ждала, когда страх и непонимание переполнят его и вырвутся наружу.

Когда Вика вернулась в комнату, застала интересную картину: Федя стоял в изножье кровати и сжимал в ладонях дымящуюся чашку. Макс смотрел на него, как дикого зверя, стараясь не шевелиться. Он и в самом деле боялся ляпнуть что-нибудь не то.

Вика воспользовалась его замешательством и выдала собранные в аккуратную стопку вещи.

— Переоденься перед сном, — распорядилась она.

Дверь приоткрылась и заглянула мордашка в ореоле белесых кудрей. Девочка в васильковом свитере протиснулась внутрь, с любопытством разглядывая гостя.

— Через пятнадцать минут пойдем мыться, — пообещала ей Вика. — Поиграй пока.

— Не хочу, — робко отозвалась девочка.

— Тогда иди сюда, — Вика посмотрела на Малышку. — Познакомься с моим другом.

Машка нахмурила едва заметные бровки и заколебалась. В отличие от Феди, посторонних она не боялась, но отчаянно стеснялась. Однако, как любому ребенку, любопытство ей было неподвластно, и она выскользнула из-за спины Федьки.

Вика искоса поглядывала на Макса, опасаясь, как бы он ляпнул глупость. Но заметив, как девочка подволакивает правую ногу, он, кажется, оробел и окончательно лишился голоса.

— Это Макс, — представила его Вика, а Машка насупилась еще сильнее, подойдя вплотную к кровати. — А это наша Малышка.