Серпомъ по недостаткамъ

Добычей церия был озабочен присланный Флоренским юный петербургский химик Миша Шитиков — и он его добыл. Церий в изобилии водился в отходах шведских компаний, производивших калильные колпачки к газовым лампам: туда пихали окись тория, а его как раз выделяли из монацитового песка. Про лантаноиды в отходах шведы знали, только им выделять "редкие земли" было невыгодно — и Шитикову десять тонн окиси всяких лантанидов достались всего за пять тысяч рублей. Как он их дальше чистил — я не в курсе (знаю только, что очень, очень долго), но тонну "модифицированной" меди Африканыч для генератора получил. И сразу "добавил" к мощности генератора двадцать киловатт.

А еще столько же (а может и все тридцать) тридцать Африканыч добавил, применяя в качестве изоляции фенолформальдегидный лак вместо асфальтового. Асфальтовый при нагреве немного "плыл", и во избежание замыканий провода под лаком сначала обматывали нитками. Генераторные и моторные — шелковыми, чтобы потоньше было. Но всяко теплоизоляция получалась неплохая. А чистый лак мало того что был тоньше, он тепло и пропускал лучше, и температуру выдерживал гораздо более высокую — так что "нагревать" провод можно было и посильнее, обмотка все равно не перегревалась. Так что в тот же габарит намотали больше провода — ну, по крайней меря я так понял объяснения конструктора — и мощность вместо изначальных двухсот поднялась до двухсот пятидесяти. Впрочем, это все теория — генератор мы пока еще не запускали.

В качестве нагрузки к генератору подсоединили мощный электролизер: очень просто определять мощность по объему произведенного газа. Ну а чтобы газ не пропадал зря, я отправился варить баллоны высокого давления.

Завод Барро все же производил паровые котлы, и со всякими там манометрами-давленометрами народ был знаком. Сами манометры тоже делать умели и — самое главное — умели их подсоединять куда надо. А в процессе разработки насоса высокого давления к дизелю получились некие промежуточные образцы, работающий атмосфер до ста пятидесяти — ста семидесяти. И с их помощью газ предстояло закачивать в баллоны — вот только баллоны еще предстояло сделать.

К моему удивлению, на складе даже оказалось из чего их делать — стальной лист полудюймовой толщины вполне подходил. Причем сталь была легированная — но зачем и кем она была закуплена — я и понятия не имел. Рабочие, правда, сказали, что это-де "остатки от заказанного госпожой Камиллой", но Камилла — последний человек, кому может понадобиться такая сталь… разве что она надумала себе подводную лодку делать? Книжку Жюля Верна я у нее видел. Но подводную лодку — точно нет.

Так что сталь я забрал со спокойной совестью. На заводе Барро была кое-какая оснастка для изгибания толстого железа, и за неделю рабочие нагнули мне дюжины три толстостенных труб. В кузнице "из того же материала" выковали полусферические торцы, ну а затем я электродами, опять сделанными из обрезков того же листа, все это сварил. Вставили бронзовые краны, все зачистили, покрасили — ну а потом я все-таки пошел и взял справочник по сопромату и подсчитал, сколько сделанный мною баллон выдержит. Оказалось, что гораздо больше ста атмосфер, на которые я понадеялся. Но и манометры были сделаны на сто, и швы могли оказаться слабее теоретических — так что было решено на этом и остановиться. А еще было решено арифметикой подзаняться: вычисляя габариты я ошибся и вместо сорока запланированных литров баллоны получились почти шестидесятилитровые.

Все это заняло мое время почти что до Рождества. Двадцатого декабря вновь собранный мотор, в котором никаких дефектов обнаружено не было, был запущен снова — но уже присоединенный к генератору.

В общем, даже сто киловатт — это очень мощно. Если эти киловатты подать на электролизер с электродами всего в один квадратный метр. Хорошо еще, что никто рядом не курил, а генератор все же стоял рядом с мотором, а не рядом с электролизером. Но теперь мы могли с уверенностью говорить, что на тысяче восьмистах оборотах мотор выдавал порядка ста шестидесяти сил.

Плюнув на дальнейшие замеры, мотор поставили крутиться вхолостую. До Рождества — на тысяче двухстах оборотах, а потом, до Нового года — еще прибавив тысячу. И мотор не развалился, что было очень хорошо.