Серпомъ по недостаткамъ

Да, оснастки было изготовлено очень много. Но вот делать по сотне "Коровок" в год я точно не собирался. Рождественский обед показал, что даже весьма зажиточная часть населения больше пяти тысяч на "средство передвижения" тратить не готова от слова "нифига". Ну и не очень-то и хотелось.

Поскольку большинству гостей предстояло еще возвращаться в город, разошлись мы довольно рано, в районе шести вечера. До "инженерных домов" нам было идти совсем недалеко, и по дороге было принято предложение Камиллы зайти ко мне и отметить праздник в более тесном кругу. Понятно, что меня тут никто и не спрашивал…

Дома мы посидели еще часа три. В гости к тетке в кои-то веки приехал Димка, много рассказывал про Ерзовские дела. Сказал, что три нутрии пропали, но остальные вроде пообвыкли и жрут теперь как не в себя. А Кузька и Евдокия наконец обвенчались. В колхоз попросилось ещё с полсотни мужиков, но почти все с Рязановки. У колхозного поселка появились волки, Димка ездил в станицу Пичугу и договорился, что казаки помогут волков забить — но требуют за это по весне выделить им трактор на две недели, с бензином по потребности. А так все хорошо…

Хорошо когда все хорошо. Прошло уже почти три года, как я тут — и все три года приходилось вкалывать практически без перерыва. Но теперь-то вроде все налаживается, и можно будет себе устроить Рождественские каникулы. А то сколько можно работать? И именно с этой мыслью я заснул.

А в Европе уже шесть дней как шел новый, тысяча девятьсот первый год. Первый год двадцатого века.

Глава 21

Мастер кузнечно-прессового цеха Потапов, получив очередной заказ хозяина, несколько удивился. Да тут кто угодно удивится: хозяин приказал сделать очень странные тазы. Однако удивление — удивлением, а работу делать надо, и за две недели до Рождества матрица и пуансон были изготовлены. С трудом, но все же удалось установить громоздкую — аршин в диаметре — железяку в основание пневматического молота, а затем почти неделя ушла на этого молота доработку: пришлось к рабочему цилиндру приделывать клапан, поддерживающий давление втрое больше обычного и подводить трубу от воздушного насоса — иначе таз не штамповался, а сминался.

Заказ был выполнен, и пара сотен тазов отштамповали за час — и стоило ли две недели корячиться ради этих железяк? Ну, хозяину виднее — работа уже сделана и можно про нее забыть.

Однако забыть не удалось: еще через три дня эти тазики, но уже с тщательно завальцованными краями, снова вернулись в цех — и к ним было приказано приклепать — внутри приклепать! — кожаные петельки. Вроде как щит получится, что у сына в книжке нарисован (Потапов, пока сын не видел, с интересом читал учебник по истории, выданный мальцу в школе). Только великоват щит-то, да и вряд ли щит будут из такой тонкой жестянки делать. Опять же петли маленькие: рукой-то держаться можно, а вот просунуть руку чтобы как на картинке повесить — никак не получается.

Интересно стало мастеру: что же за железяки-то он наделал? И поэтому, когда начальник цеха кликнул добровольцев с тазиками этими отправиться к хозяину в городок и там за ними следить, Потапов вызвался в числе первых. Набирали народ, правда, в "добровольную народную дружину" — ну чтобы за порядком присматривать, но Потапов сразу объявил, что будет присматривать за порядком как раз у тазиков.

И вот сейчас он стоял на большой деревянной горке, куда ему двое рабочих из его же цеха стаскивали эти тазики, а он с важным (хотя и ошалевшим) видом вручал их каждому, на горку поднявшемуся. Поначалу-то с горки в тазике мальчишки одни катались да девчонки, что посмелее. А потом и парни подтянулись из рабочих, кто помоложе. И еще и девиц с собой тащили — вот визгу-то было!

А хорошо придумал хозяин, таких праздников раньше Потапов не видел. На площади стоит елка огромная, вся изукрашенная шарами стеклянными, а внутри шаров — лампочки светят. И вокруг площади на столбах — тоже лампочки, так что уж скоро полночь — а вокруг светло. Рядом — павильоны дощатые, в одном — пончики пекут, с чаем и кофеем за копейку продают. В другом — блины затеяли, за ту же копейку уже пару блинов, да с медом, или вареньем, или — если кто сладкого не желает — можно уже за две копейки с мясом завернутый или с рыбой. А чай с блинами — и вовсе бесплатно стакан дают, сладкий.

Хороший праздник получился! Захотелось и самому Потапову в тазу с горки прокатиться — да несолидно вроде…

Но когда у него тазы взяли инженер Архангельский с супругой (а она, говорят, настоящая княжна будет), уверенность в необходимости солидность блюсти у мастера поколебалась. Ну а когда сама госпожа Синицына со смехом в тазик уселась и вниз понеслась — и вовсе рассеялась.

Потапов позвал одного из стоящих внизу рабочих:

— Подойди, временно поручаю мою должность исполнять. А я сейчас… — и с этими словами, плюхнувшись в тазик, помчался вниз.