Серпомъ по недостаткамъ

Первым делом я слепил из глины печку-хлебопечку. Лепил я ее по совершенно "неправильной" технологии, но зато на строительство у меня ушло меньше недели. Обычно кирпич-сырец должен сушиться неделю, а то и две — я же замесил глину с соломой и класть печку начал через день после лепки кирпичей. Глину мальчишки копали в овраге, паршивую глину, в общем-то для кирпича негодную. Но ее быстро размешивали с водой, песок и прочая дрянь в пять минут оседала — а через пару часов в бадье, сколоченной из купленных на местной лесопилке досок, на дно садилась и более-менее нормальная глина. Погода — теплая, ветерок дует — так что если процесс начинать утром, то в полдень глина готова для лепки кирпичей, которые — для простоты — делались тоже в дощатых формах.

Печка у меня была небольшая — метр на метр внутри, но сделал я ее по типу духовки: топка была отдельно от основного объема, снизу — и отделялась от него железным листом. Да и вместо печной заслонки я сделал дверь из двух железных листов, между которыми положил слой глины — так что духовка получилась очень удобная, и — после того как я добавил "этажерку" из толстой проволоки — булки в печке можно было печь сразу на трех противнях. По сто штук одновременно. Но главное, что в отличие от русской печи, мою хлебопечку не нужно было предварительно прогревать, а потом — выгребать золу и угли: духовка работала все время, пока в топку подбрасывали дрова. Да и дров для нее нужно было гораздо меньше, и вообще ее можно было топить хоть кизяком.

А чтобы печку "загрузить", я как раз и воспользовался рязановскими излишними трудовыми ресурсами: кроме Евдокии (ее батрачество закончилось вместе с посевной) в мой "колхоз" пришли поработать еще две женщины: одинокая старушка лет сорока пяти баба Лена и вдова Епифанова. Епифанова "пришла" со своими двумя детишками, девочками-погодками семи и восьми лет. А еще к компании "присоединился" молодой — двадцатилетний — парень Евсей Евсеев, из "одинцов". В этом году его "одинцовство" дошло до "логического завершения" — весной пала единственная его лошадь, и он решил, что иного пути для выживания у него не осталось. Собственно, правильно решил — в одинцы он ушел четыре года назад, разругавшись не только с родней, но и со всеми соседями, но за прошедшее время даже отстроиться толком не сумел, в землянке так и жил.

Кстати, Евсей помог мне решить и еще одну проблему. Детишки в большинстве босыми бегали — причем, как я обратил внимание, почти сразу как снег сошел. Ну не было у них обувки, совсем не было — собственно поэтому и большинство "рязановских" рубчтишек примкнули к отряду помогальников уже в мае, когда тепло стало. А Евсей, как оказалось, умел обувку делать. Не модельные туфли, и даже не сапоги, а что-то, напоминающие сандалии. И такие сандалии он на всех детишек и наделал — я лишь купил пару свиных шкур и специальные сапожные нитки, именуемые дратвой. Расход оказался небольшой, уложился в шесть рублей всего — а сопливость среди "помогальников" резко снизилась. Что очень было неплохо, особенно если вспомнить слова Кирилла Константиновича о том, что в селе чуть ни четверть детских смертей вызвана именно простудными заболеваниями. И не только детских, но мне бы только со своими заботами справиться.

Так что "коллектив" у меня подобрался приличный — по численности. А по производительности — по производительности тоже неплохой. Три бабы (и несколько девчонок) могли испечь в день по пять-шесть сотен булок, два десятка парней обеспечивали производство рыбой. Еще с дюжину ребятишек из числа сельской молодежи ревностно ухаживали за огородом, обеспечивая поставки зелени и помидор.

Булок напечь — дело нехитрое. А вот продать их — это уже сложнее: на тракте больше полутора сотен гамбургеров продать никак не удавалось. Но полторы сотни — это уже четыре рубля с копейками, причем в день. Уже есть чему радоваться и с чем строить планы на будущее. Правда, на печку пришлось денег потратить рублей шесть, да муки и прочих продуктов подкупить, не говоря уже о дровах — но в конце концов все статьи расходов временно "исчерпались" и пошел процесс чистого накопления капитала.

В субботу, второго мая с Колей и Пашей мы снова съездили на рынок в Царицын. То есть они — на рынок, а я — за бумагой. Которой закупил сразу два пуда. А на рынке ребята продавали помидоры: в парнике созрело их килограмма три. Да, немного — но при цене в рубль за фунт ехать на рынок стоило.

Бумага, хоть и неудобного формата, но очень пригодилась в торговых целях. Парень из типографии верно сказал, что склеивать — мороки много. Однако почти два десятка ребятишек с работой этой справлялись очень быстро, и гамбургеры продавались теперь в бумажных пакетах, склеенных из узких лент мучным клейстером. Не ахти какая хитрость, но сейчас у тракта в день продавали гамбургеров уже по полторы сотни, что за неделю только чистой прибыли мне принесло двадцать рублей. А с "помидорными" деньгами да с выручкой за воскресенье у меня накопилось уже чуть даже больше тридцати рубликов.