Сертифицированное Чудо

Бабушка легонько постучала по моей голове указательным пальцем. Я смотрела во все глаза на нее, мне не хотелось опять что-то важное пропустить. Она же взяла мою руку в свои горячие сухие ладони, и уже более строгим учительским тоном закончила свою речь:

– Сегодня твой первый день погружения. Ты пока наблюдатель. А с завтрашнего дня ты будешь выполнять все задания без единого вопроса с твоей стороны, какими бы нелепыми они тебе не казались.

Сказала – и у меня не возникло желания что-то спрашивать и уточнять. Я просто знала, что должна это пройти. Опять дежавю.

Что было потом? Я наконец-то перестала витать в облаках. То, что я видела, было настоящее повседневное чудо, сотворенное между делом. Каким образом? Да все обыкновенно: в Избу с промежутком в 15 минут (я засекала) приходили посетители. Абсолютно разные: бабки, молодые девушки с туфлями в руках (да-да, одна девушка переобулась возле леса в резиновые сапоги и туфли несла в руках, а потом не выпускала их из рук пока находилась в Избе), деловые мужчины в дорогих костюмах, дядьки в спецовках, пропахших машинным маслом… Кто-то заходил на 3 минуты, кому-то требовался час. С какой бы проблемой они здесь не появлялись, уходили они с ответом на свой главный вопрос. Пока Василиса Андревна выслушивала, Мара безучастно что-то варила в своих котелках. К концу беседы она что-то наливала в склянку или насыпала в холщевый мешочек и протягивала это посетителю. На вопрос: «А что это?» уже Василиса Андревна отвечала:

– А это пейте утром и вечером перед едой, у вас может начаться гастрит в скором времени, а мы его опередим. И про вашу Ксюшу (Васю, Дашу, тетку с Воркуты и так далее) более не думайте. Все образумится уже в ближайшем феврале (декабре, завтра, через год).

И человек ошарашено брал настойку или холщевый мешочек и, расшаркиваясь в благодарности, пятясь до самой двери в поклонах, удалялся. Пришел ведь он узнать, например, увольняться ли ему с работы или перетерпеть на старом месте до лучших времен, а узнавал ответ на самое сокровенное, о чем думаешь подсознательно, но услышав ответ, понимаешь, что это главный вопрос жизни. И на него получен ответ. И так повторялось с каждым посетителем. Запомнилась одна женщина за сорок, у нее постоянно болело горло, и она пришла к Василисе Андревне больше как к народному лекарю или даже к соседке по деревне. Взять отвар для полоскания горла.

– ВасьАндревна, не могу тебя все дома застать, вот пошла в лес – дай, думаю, заскачу, травы для полоскания выпрошу… Ромашка или что еще есть? Опять осень и опять бесконечно больное горло. Ваши травы всегда помогают.

– Пока пользуешься – помогают, да? Это значит не помогают, соседушка. Помогают, когда выпил – и больше не вспомнил.

Бабуля и женщина посмеялись, но Василиса Андревна, стоя за баром, что-то все же стала насыпать в мешочек, а потом взяла этот мешочек и со всего размаху швырнула в женщину. Та опешила. Да что уж говорить, я сама опешила. Но вместо хоть какого-то вскрика – тишина, через приоткрытую раму доносился шум шуршащего леса. Василиса Андревна же вальяжно подошла к стеллажу, достала какую-то склянку и со всей дури опять швырнула женщине в ноги. Склянка разлетелась, казалось, по всей избе. Я, естественно, вскрикнула от неожиданности и, не успев оправиться от звенящей посуды, смотрела на пол, пытаясь понять, где содержимое этой ёмкости. Женщине явно дискомфортно, но она даже попыталась выдавить из себя извиняющуюся улыбку. И тут Василиса Андревна берет прихватками ковш с конфорки – и выплескивает содержимое в ноги женщины. И воздух в помещении взрывается криком. Она начинает визжать что-то нечленораздельное, потом уже в ее речи можно выделить какие-то конкретные слова, в основном ругательные. Когда они наконец-то закончились, женщина, будто сбросив маску вечно извиняющегося существа, начинает орать конкретные претензии. И это на самом деле было так странно наблюдать со стороны. Претензии не относились к моей бабушке или хотя бы к Маре. Они были направлены в сторону ее соседей, потом – в сторону ее тетки, и, наконец, в сторону мужа. Продолжалось это, наверно, минут 20 или даже 30. Покраснев до самых корней волос, несколько раз потеряв голос, откашлявшись и в изнеможении сев на пол, она замолчала, закрыв лицо руками.

Мы погрузились в тишину.

– Ну как? Полегчало?

Бабуля озадаченно присела рядом с женщиной на одно колено. Женщина покивала головой, не отрывая рук от лица.

– Горло больше не першит?

Она помотала головой в ответ.

– Ну и хорошо.

Она, наконец, оторвала руки от лица и просияла. Вспотевшая, румяная и счастливая.

– Спасибо, Василиса Андревна.

– Да не за что. Но в следующий раз, хочешь покричать – иди в лес, или поле какое найди. Или вот тут через пару километров холм есть, знаешь же? Забирайся туда и хотя бы просто покричи. Полегчает и, знаешь, от горла хорошо помогает… Не жди, когда у меня время освободится, – время зря теряешь. Здесь ты сама себе помочь сможешь. Она похлопала ее по плечу, и они, держась друг за друга, поднялись с пола.

– Так травку никакую не надо что ли больше?