Сертифицированное Чудо

– Так дала же – вон валяется на полу, помогла она уже тебе. А от простуды обычной у тебя самой есть, полный шкаф.

Женщина поблагодарила бабулю и пошла к выходу.

– И, соседушка, скажи уже своему мужу, что тебе нравится, а что нет. Все наладится, честное слово.

– Скажу.

И улыбающаяся женщина скрылась за дверью.

Пробыли мы в этой избе в тот день до позднего вечера. Потом собрались и пошли домой темным лесом. В этот день было очень много пришедших со своими историями и бедами. У кого-то – маленькие, но огромные в масштабах их собственных вселенных, у кого-то – большие даже в бабушкином мире. Все получили ответ. Я, наблюдая весь день за сменой историй и жизней, не проронила ни одного слова. Во мне родилось столько эмоций и, не найдя выход в словесной форме, они шатали мое физическое тело, разрывая меня изнутри. Но говорить не было ни сил, ни как будто потребности. Да и о чем? Неудивительно, что в тот день я написала эти короткие три предложения, не имея сил даже спросить, кто такая эта баба Нюра и почему я у нее должна прибираться.

Вспомнив весь свой первый день «погружения», я улыбнулась. Да мне часто и сейчас не хочется говорить к концу дня. Хочется остаться в тишине, в полной мере ощутив все эмоции, которые в данный момент присутствуют во мне. Даже если это негативные эмоции. Да и особо не с кем обсуждать здесь что-либо: бабуля всегда занята, у нее посетители, либо она что-то читает, что отложить нельзя, либо молится. Бывают дни, когда я даже не пересекаюсь с ней. А Мара немая. Нет, я наконец-то чувствую, что она не немая вовсе, а вроде как дала обет. Ну и у нее, похоже, скверный характер, даже не представляю о чем с ней можно говорить и на какие вопросы она бы соизволила мне ответить.

За окном уже стемнело. Чего еще ожидать от осеннего заката – исчезает сразу, как только ты на 20 минут пропадешь в забытье. Я допила остатки холодного чая и перевернула несколько страничек своей записной книжки.

«4 день погружения:

Приборка в доме деда Ануфрия. Что за имена в этой деревне?

Спросить у бабули, для чего все это?»

Помню, в этот день я была уже в бешенстве от бабы Нюры. Старухе было под девяносто. И, придя к ней на третий день своего нахождения в деревне, я помню, планировала увидеть глаза, полные благодарности за помощь по дому. Но ей было все равно, и она даже поворчала, что я пришла поздно. На часах было семь утра, и меня трясло от столь раннего подъема. Я помню, обрадовалась, что дом имеет всего лишь одну большую общую комнату. И чердак. В общем, намеревалась разобраться со всем до обеда. И вот был третий день генеральной уборки в доме бабы Нюры, а на очереди уже шаркал ногами дед Ануфрий, мешаясь мне своими комментариями, что я дохлая и его поленницу сложить не смогу. Запала помогать старшим у меня уже не было совсем. И, самое главное, я не понимала, для чего это нужно, а ответить на мой вопрос никто не мог. И вот, выручив себе полчаса на обед, я побежала домой в надежде застать бабулю. На мой отчаянный вопрос «Зачем все это?» она усмехнулась, пододвинула ко мне поближе салат из квашенной капусты.

– Новый засол, для пробы рецепта. С Марой поколдавали пару недель назад…

Мне не хотелось капусты.

– Василиса, ты же не должна задавать вопросов. Просто делай. Сейчас нужна чистка пространства вокруг тебя. Это прописные истины – надеюсь, хотя бы об этом ты знаешь, имея в анамнезе свою причастность к ведающим…

– Но это не мое пространство, черт побери!

Давно я не вспоминала про Черта, как-то даже непривычно это слово прокатилось по моему языку. Бабуля поморщилась, но не поправила меня.

– И чистить этот… Сарай, с ежесекундными замечаниями: деваха, ты слепая? Откуда руки у тебя растут? Что ты суетишься! От твоих движений только пыль столбом!

Я закашлялась и почувствовала жар во всем теле.

Бабуля помолчала, подождала, когда я откашляюсь и отдышусь. А потом спокойно заговорила:

– Гордыня, и как следствие – у тебя развивается глухота. Ты не слышишь, что говорят тебе окружающие. Потому что ты у нас умнее всех и сама про всех все знаешь. И будто про себя тоже. А часто, их действия…

Бабуля пододвинула тарелку с капустой к себе поближе и зацепила капустную стружку.

– Это всего лишь реакция на твои. Принцип зеркала.

Бабушка, молча, похрустела капустой.

– Мара, мне кажется, это не самый лучший наш рецепт. Ну нафиг этих французов. Кроме духов у них ничего не выходит…

Итак, гордыня. Непомерная гордость. Заносчивость. Мне всегда казалось, что это не про меня. Но тут меня осенило. В доме у бабы Нюры я хотела испытать гордость за то, что я совершаю благо. Но в итоге, видимо, некачественно выполняла свою работу. А моя привычка считать всегда правой саму себя не давала мне возможность услышать окружающих. Но не в такой же форме все это слышать! Внутренне я была все еще возмущенна.

– А в какой форме ты это услышишь? Как до тебя достучаться?

Бабушка и ее умение слышать даже тех, кто молчит.

Итак, Гордыня. Добро пожаловать на свет, хватит сидеть в потемках души.

– И еще, помни про зеркало. Злишься ты – отражается злость. Улыбаешься – в отражение улыбка.