Серые глаза

В четверг, как и обещала, со мной сидела Катя. Она все время спрашивала меня о моём состоянии, упрашивала пить горький чай с медом, толкала мази, дурнопахнущие, от которых у меня слезились глаза, укутывала в два одеяла, шантажировала, что прочтет мой дневник, если я не буду выполнять её распоряжения. Конечно, у меня не было от неё секретов, и я могла бы отдать ей эту тетрадь в синей обложке, но она не поймет всего того, что я чувствую и испытываю. Она не живет умом, а живет той частью тела, что ниже пояса.

В пятницу снова пришел Дэн, принес два огромных пакета с едой и чаем, от вида которого меня едва не вырвало, украдкой смотрел на моё бледное лицо и красные нос и глаза. Я, что говорится, зарделась, когда раскладывала продукты, столкнувшись с ним в проходе. Прямой взгляд в течении короткого мгновения изучал меня, парень отступил, и я прошла в гостиную, но ощущение, что за мной наблюдают, не исчезло. Такое же я испытывала, когда мало знала Ника, но сейчас это что-то другое, это чувство незлое и не таинственное, а обычное, не скрываемое любопытство. Но любопытство, заставляющее меня терять контроль над собой, словно внешняя сила расстраивала мои начинания. Долго блуждая в своих мыслях, я поняла, что начинаю сравнивать парней, но рассуждения были прерваны внезапным звонком. Ожидая услышать в трубке ровный, безэмоциональный голос тетушки, я подбежала к телефону, сняла трубку и была готова отражать атаки. Но прозвучал громкий, бодрый голос Ника:

– Привет! Я хотел заскочить к тебе, но неожиданно появились дела, и у меня нет возможности провести этот день с тобой, – появились ноты грусти, которые заставили меня нахмуриться. Я прижала платок к носу в готовности слушать дальше, но он сказал: – Ты не могла бы позвать Катю?

«Зачем?» – хотела спросить я, но лишь сказала:

– Сегодня со мной сидит Денис

– А… – он на секунду пропал, и тут же вернулся: Тогда дай ему трубку.

С удивлением на лице я позвала его. Сдвинув брови, он прошел в коридор.

– Да? – донеслось до меня, когда я вернулась в гостиную.

С минуту они разговаривали, я сидела на диване, закутавшись в одеялах и мрачно глядя на пожелтевшую от чая кружку. Денис показался с приподнятыми бровями и слегка открытым ртом. Он присел рядом, повернулся ко мне, словно хотел что-то сказать, опустил глаза, сжал губы, и я удивилась его перемене. Никогда не видела его столь озадаченным.

– Завтра с тобой сидит Никита. Скажи об этом Кате, думаю, ей будет интересно это услышать.

Я не могла поверить собственным ушам. Набрала подругу, но толком ничего не сказала, поэтому Дэну пришлось взять инициативу на себя. Они говорили. До этого Катя втирала мне, что завтра пойдет в университет только лишь за тем, чтобы объяснить завкафедрой ситуацию моей болезни, вернется ко мне и будет отпаивать меня. Узнав о том, что в субботу Ник не учится и может провести весь день со мной, она замолчала, но, видимо, взяла себя в руки, чтобы не накричать на меня, и попросила дать мне трубку. Осторожно я спросила, что же Катя решила, медленно, держа себя в руках, скрипя зубами, она сказала, что согласна, и добавила, что сама не хочет много пропускать из-за моей болезни. Быстро же она приняла решение! Но мне было бы неловко остаться с ним наедине. Не спускающиеся взгляды прозрачных глаз, вечная ухмылка и ирония в голосе. Мое вечное желание провалиться сквозь землю, страх посмотреть в глаза, краснеющие щеки и путающиеся слова. Слушая отговорки подуги, я ждала, что она изменит свое решение, но жесткий, категорический отказ дал мне понять, что у меня нет никакого шанса уговорить её. Пришлось смириться.

Остаток дня я без возмущений подчинялась приказаниям Дениса. Под вечер он стал более задумчивым, а когда собирался домой, почти не говорил со мной. Я проводила её, напилась горького чаю и легла в спальне. Горло зудело, нос плохо дышал, забиваясь густотой, я начинала кашлять и думала, что в университет в понедельник не пойду. И при мысли о том, что меня ждет целый день под прицелом, я вздохнула и чихнула.

Утром болела голова, не хотелось подниматься, через силу заварила чай, засыпая на ходу, расползлась по поверхности стола, и глаза сами закрылись. Вздрогнула от звонка, увидела гудящий чайник, подскочила, словно и не болею, выключила, положив ладонь на горячий лоб, услышала настойчивый звонок и подбежала к двери. Охрипшим голосом спросила:

– Кто там?

– Ник, – ответил он твёрдо.

Я открыла и, глядя туманным взглядом, прижалась к стене, пропуская гостя. Ник снял портфель с плеча, скинул обувь и посмотрел на меня.

– Что-то ты раскисла. Идем, буду тебя лечить, – сказал он, хватая меня за руку.