Серые глаза

Дверь тихо закрылась, не щелкнув замком. Пальцы, отвыкшие от работы, медленно застучали по кнопкам в поиске информации. Доклад шел долго и мучительно, никак я не могла сосредоточиться, всё мешало мне, отвлекало, и внезапно то начинала что-то писать в тетрадь, то искала, то читала статьи о человеческих болезнях, то чихала и бесперебойно кашляла, то влезала на сайты, где пропагандировалась черная магия. Я делала что угодно, но только не то, что нужно.

Через час парень снова постучался и, услышав мой раздраженный рык, отошел. Присутствие Ника напрягало меня, чувствовалось, что ему не терпится поболтать со мной, поглазеть на меня, но я не хотела бросать начатое на половине дороги. А моя грубость и бестактность – лишь выражение этого желания. Поставив точку на последней странице реферата, я быстро вывела его, сложила в файл, кашляя, словно закурила первый раз и от неожиданности сильно затянулась. Облегченно вздохнув, я была бы рада упасть на кровать, завернуться в одеяло, притворившись калачом, прижав к груди мягкую игрушку, и почувствовать, как сон медленно погружает меня в свою темную пучину. Но очередной стук взбесил меня, и я едва не разорвала только что напечатанный доклад. Широкими шагами дошла до двери, распахнула её в готовности накричать и встретилась с прозрачными, чистыми глазами. Вся злость исчезла моментально, два огромных кристалла блестели напротив меня, холодные, очаровывающие, заставляющие забыть обо всем. Грудь расперло глубоким вздохом и резким кашлем. Я бы вечно могла стоять и смотреть в эти омуты, если бы не моё бедственное положение. Свет осеннего, умирающего солнца слегка отражался в его глазах, отчего думалось, что это зеркала, в которые смотришься и видишь всё настолько правдивым, каким никогда и ничто не видел. Угол губ поднялся, создавая ухмылку, и глаза блеснули зловеще. Я была готова закричать, но что-то сдавило грудь, и я поперхнулась собственными словами. В то мгновение он напомнил мне антагонистов из фильмов ужасов: всегда красивые, с холодной прелестью в лице, строгим взглядом, а внутри – ужасные твари с гниющей душой. Лишь эта ухмылка портит всё. Она переворачивает всё представление о нем.

– Чего уставился? – рявкнула я, раздувая щеки.

– Хотел позвать тебя пить чай, – губы снова приобрели спокойное состояние, глаза не казались опасными.

– Сам и пей свой чай. Меня уже тошнит от него, – сказала я грубо, обходя его и направляясь в ванную.

– Катя оторвет тебе голову, если я расскажу ей про твоё поведение, – проговорил он, словно старший брат, наставляющий младшую сестру.

"Гад, вот гад," – подумала я, цыкнула от ненависти и прошла в гостиную.

Он хочет задеть меня, чтобы я почувствовала его превосходство? Но зачем? Я села за стол в ожидании чая, завернулась в плед и поджала губы. Парень, не взглянув на меня, прошел на кухню, взял кружки, поставил их на стол, рядом с моей положил таблетки и, подмигнув, сказал:

– Давай пей, иначе накажу.

Ведет себя, словно мой брат, которого у меня никогда не было. Надувая щеки, я подула на горячий чай, пар обдал лицо, нос снова зачесался. Взяв в ладонь таблетки, предчувствуя их горький вкус, я запила пилюли и со злобой во взгляде сказала:

– Доволен?

Он хмыкнул. Тыльная сторона ладони мягко легла под скулу, пальцы коснулись виска, мышцы около глаз расслабились, веки закрылись. Ник спросил, продолжая так сидеть:

– Всё ещё изучаешь меня как кролика?

– А что? Надоело выполнять эту роль, сам хочешь стать наблюдателем? – высказала я, скоро подняв глаза.

Уголки губ растянулись, слегка обнажая зубы. Ресницы вскинулись, серый пронзительный взгляд вперился в меня. Стараясь держать себя в руках и не снижать хватку, я глотнула чая, словно взяла передышку. Он всё еще смотрел на меня, выплескивая уйму силы, от которой меня трясло и качало, как на пароходе, но, доказывая себе и ему, что я тоже могу быть сильной, стойко держалась под прицелом. Другая рука легла на стол, слегка сгибаясь в пальцах. Звякнула ложечка в кружке, я снова вскинула на него глаза, встречаясь с прямым наблюдением прозрачных озер.

– Очень интересно, что ты там думаешь обо мне, – в его голосе слышалась коварность и любопытство. – Не поделишься?

– Зачем? – беспечно пожала я плечами. – Тебя ведь это не волнует?

Я глядела на него и понимала, что я права. Ему вовсе не интересно, что я там думаю о нем, просто я единственная, кто сознался ему, что слежу за ним. И потому моё исследование становилось совершенно легальным и довольно долгим. Кажется, он сам получает удовольствие от этой игры. Да, самой настоящей игры, где правила знает только он, и лишь он способен трактовать их, как ему угодно. Или правил просто нет?

– Ты необычный объект, совсем не похож на других, – сказала я, помешивая чай.

– Откуда ты это взяла? – он улыбнулся. – Если ты о черной магии, то это лишь блажь юности, не больше.

"Блажь юности, черт бы тебя побрал!" – вскричала я мысленно. "А что за чертовщина произошла с моим платьем? И что значат все эти лукавые улыбки?" Я снова пришла к тому, от чего ушла. Он – демон.