Серые камни

И когда все это открылось Лотту, он испытал сочувствие, сильнейшую боль, отправившую его на самое дно Архона, и жесточайшую ревность, а вместе с тем облегчение, потому что познал свою жену и нашел, что ему нравится эта Ирэйн, что таилась под маской гневливой и высокомерной пустышки, какой она казалась всем, кто окружал юную жену риора Дин-Дорина в те дни. Да, Лотт полюбил свою жену всем сердцем и поклялся, что однажды добудет на свет ту, что увидел сквозь фальшивую оболочку. Он принял и смирился с ее любовью, обещав себе, что найдет путь к ее сердцу. Пусть ни сразу, пусть на это уйдут даже годы, но он получит свою супругу, и уже не будет никого в ее душе, кроме него.

Даже признание Ирэйн, что хотела избавиться от него, чтобы воссоединиться с возлюбленным, не сильно обескуражило риора. Он подозревал нечто подобное, потому внутренне был готов к такому развитию событий. А вот к ее откровенности оказался не подготовлен. Это было шагом навстречу ему, и мужчина опешил. Однако вскоре ощутил прилив радости — супруга доверилась ему и начала открываться. И пусть это признание сорвалось с ее уст, когда она рыдала в своих покоев после, едва не свершившегося насилия, но после юлить и отнекиваться Ирэйн не стала. Лотт оценил и это.

Они тогда долго разговаривали. Поначалу, конечно, были ее слезы, крики и ожесточенная борьба при любой попытке обнять. Она оборонялась так отчаянно, что риор сделал новое открытие: его жена так долго находилась под чужим гнетом, что теперь, устав от постоянного страха и давления, начала бунтовать. Пришлось набраться терпения, чтобы переждать этот мятеж из обвинений, больше предназначенных не ему, а лиору Эли-Харту и его шпиону. Выслушать издевательские восклицания и признания в затаенных мыслях. Вот они были направлены на нелюбимого мужа из желание уколоть и сделать больно. Лотт вынес и это, уговаривая себя, что сейчас его супруга очищается от той черноты, что переполняла ее долгое время. Но когда рыдания сошли на нет, и Ирэйн оказалась способна слушать, заговорил он.

Женщина внимала мужу с широко распахнутыми глазами, трогательно всхлипывая и шмыгая носом после потоков слез. И когда он высказал все, что хотел, Ирэйн изумленно спросила:

— Неужто и вправду не злишься на меня? Неужто простишь?

— Нет, Ирэйн, — ответил риор, наконец, притягивая к себе жену. — На тебя не злюсь.

И это было правдой. Лотт приходил в бешенство, когда думал, как с ним поступил дядя и господин, которому он был предан всей душой. То, что его вынудили жениться на незнакомой девице из стана врага, Дин-Дорин еще принял. Так было надо Перворожденному, и спорить Лотт не стал. Да и после, когда увидел свою невесту, ощутил прилив интереса. Однако то, что лиор подослал к лейре Дорин Мара, которому отводилась роль любовника, да еще устроил так, чтобы бы муж не вмешался в унизительные забавы супруги — это приводило в ярость. Что почувствовал Лотт? Он ощутил себя преданным, и тогда собственная верность вероломному родственнику значительно уменьшилась. Потому-то и мчал во весь опор назад в Борг, когда узнал о грядущем сражении, хоть и успел пересечь границу Эли-Харта. Между дядей и юной супругой, которой играли, как бездушной куклой, высокородный выбрал супругу, понимая, что ей нужна его защита. И теперь был безмерно рад, что успел вовремя, предотвратив постыдное насилие.

С того дня они начали сближаться. Осторожными шажками, без громких признаний и поспешных требований. Ирэйн заново узнавала своего мужа, а он боялся спугнуть то хрупкое доверие, появившееся между ними. Лотт превратился в ее первого и единственного настоящего друга и сторонника. В телохранителя, советника и трепетного влюбленного, оберегавшее едва зародившееся возможное в будущем счастье.

— Я не хочу ждать твоего дядю, — призналась Ирэйн, глядя на мужа. — Я не хочу, чтобы он приезжал и устанавливал свои порядки. Я не хочу этот проклятый венец, хочу уехать из Борга. Навсегда.

— Я б тоже этого хотел, — улыбнулся Лотт. — Но в Дорин нам путь закрыт. Другие риораты выдадут нас, как предателей…

— Но есть же другие земли! — жарко воскликнула Ирэйн. — Пока Эли-Борг и Эли-Харт заняты грызней, мы сможем покинуть границы риоратов. У меня есть драгоценности, их много, Лотт! Мы не возьмем с собой скарба. Оденемся попроще и сбежим…

— Как? — он смотрел на жену с нежностью, с какой смотрят на неразумное, но обожаемое дитя. — Нам не выбраться из Борга, родная моя. Ворот нам не откроют, а за стенами ждут варлахи. Они никого не выпускают кроме черни…

— Так вот же оно, Лотт! — Ирэйн в возбуждении заходила по гостиной. — Мы можем заплатить прислуге, и нас вывезут на телеге под мешковиной. А за Борградом сойдем и исчезнем среди лесов. Никто и никогда не найдет нас, и тогда будет совсем иная жизнь… Умоляю, — она порывисто обернулась, стиснула ладони в молитвенном жесте и посмотрела на мужа.

— За каждым нашим шагом следят, — ответила риор, останавливая ее хождение и вновь притягивая к себе. — Пока мы доберемся до прислуги, Лирн уже будет знать, в какой части замка мы находимся…