Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Снова вспыхнуло освещение, демонстрируя разруху, воцарившуюся в центральном отсеке. Битое стекло и куски изоляционной пробки устилали палубу, а воздух был пропитан запахом взрывчатки, хотя корпус остался цел. Об этом феномене Кессельхайм уже слышал от других подводников, хотя не хотел этому верить.

Перечень потопленных судов непрерывно ширился по мере того, как лодка продолжала свою охоту, выводя из строя входящие и выходящие из Фритауна суда. Движение вражеских судов было очень оживленным, и, хотя лодку все время держала в напряжении авиация противника, она, тем не менее, продолжала топить одиночно движущиеся суда и корабли противника торпедами и убийственным огнем палубного орудия, пока не были полностью исчерпаны все боеприпасы.

Случайно оказавшиеся на ее пути суда нейтральных стран, как, например, испанское «Эль монтегилло», лодка вначале незаметно сопровождала, затем, после опознания, отпускала восвояси. Корабли и суда не нейтральных стран, такие как, например, голландский «Актиноус», обычно успевали вовремя увернуться от выпущенных торпед. И могли после этого беспрепятственно продолжать свой путь, иногда сообщая о нападении по радио другим судам. Все вражеские суда, как правило, следовали противолодочными зигзагами.

13 апреля «U-124» снова пошла к Лорьяну. Однако несколько дней спустя мысли о доме и отпуске были выброшены из головы после привычного крика с мостика:

— Вижу корабль!

Вскоре после начала погони лодка была вынуждена погрузиться из-за появления самолета.

— Думаю, он заметил нас, — с досадой проворчал Шульц, сидящий в тесной рубке у перископа. — Через минуту еще раз взгляну на него, если мы не услышим бомбовых взрывов.

Вилли Кляйн, стоящий рядом на руле, повернулся в его сторону и сказал: — Вы помните, господин капитан-лейтенант, прошел ровно год с того момента, как одна такая пчелка ужалила нас?

— Что? — спросил Шульц с удивлением. — Разве сегодня 15-е число?

— Да, господин капитан-лейтенант, — ответил Вилли. — И время то же самое — около тринадцати часов.

Шульц крикнул в люк:

— Погружаемся на 50 метров, стармех! Дадим время этой пчелке, чтобы улетела подальше.

Плохо скрываемые ухмылки пробежали по лицам присутствующих в центральном посту, когда они все разом с удовольствием отметили про себя, что это внезапное решение вызвано скорее данью суеверию, чем каким-либо тактическим соображением. Он, по-видимому, при этом не утруждал себя какими-то сложными расчетами.

После короткого перерыва лодка возобновила преследование. Судно все еще маячило впереди, а самолет улетел. С наступлением темноты Шульц сократил дистанцию между лодкой и судном и теперь мчался на всех парах, стремясь достичь дистанции торпедной атаки, пока они не достигли английских минных полей в непосредственной близости от Фритауна.

— Господин каплей, — доложил Рафальски из радиорубки, — он обнаружил нас. Я только что поймал его сигнал.

— И что он сообщает? — спросил Шульц.

— Сообщает, что его преследует субмарина. Это «Корринтик».

Мор быстро перелистал справочник Ллойда.

— Вот оно, господин капитан-лейтенант, английский пароход «Корринтик», водоизмещение 4823 тонны.

В темноте ночи два корабля неумолимо сближались; транспорт отчаянно слал в эфир сообщения о своем опасном положении, а молчаливая «U-124» подкрадывалась с изготовленными к пуску торпедами.

— Бедный парень, — заметил Кессельхайм с неожиданной симпатией.

— Там уже, наверное, творится черт знает что, если они знают, что германская подлодка вот-вот настигнет их, чтобы пустить на дно.

— Лучше их, чем нас, — бессердечно заметил кто-то из присутствующих.

— Вот это верно!

Совсем незадолго до полуночи торпеда отправила транспорт на дно и прекратила отчаянные призывы о помощи.

— Курс на Лорьян, Мор, — сказал командир. — Отправимся-ка домой.

Глава 7

1 мая «U-124» вошла в бухту Лорьяна, закончив свой самый долгий и самый удачливый поход. На ее мачте в весеннем бризе трепыхались 12 маленьких флажков, на каждом из которых было указано название и тоннаж потопленного лодкой судна, рядом с которыми развевался флаг ВМС Германии.

Толпы народа заполнили пирс, играл военный оркестр, здесь же стояла толпа девушек с букетами цветов, предназначенных для героев. Чуть поодаль от всех стоял Большой Лев, надменный и спокойный, с нескрываемой гордостью в холодных голубых глазах.

Германия высоко взлетела в своих военных успехах, и прибытие непобедимой подлодки было еще одним поводом для празднования победы. Греция пала неделю назад, а Роммель с захватывающим дыхание темпом наступления подошел к границам Египта, хотя и оторвавшись от своих тылов. Вытянутое серое тело субмарины у причала как бы символизировало неодолимое стремление к повсеместным победам германского оружия.