Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Шульц и другие офицеры лодки стояли на мостике в предвкушении ожидающего их триумфа. Через несколько минут их втянут в док, и он наконец-то сможет отдохнуть некоторое время от тяжелейшей ответственности командования боевым кораблем в военное время. Теперь он мог позволить себе улыбнуться с чувством глубокого удовлетворения. Он смог вернуть лодку домой целой и невредимой после более чем двухмесячного плавания во вражеских водах. Он отправил на дно 12 судов общим водоизмещением 57 626 регистровых тонн. Сражения на время остались позади; настало время для цветов и медалей, принятия почестей и заслуженного отдыха.

Адъютант адмирала поднялся на борт сразу же, как только лодка стала на швартовы. После того как он и Шульц обменялись приветствиями, его грозный взгляд упал на самодельный Рыцарский крест, висящий на шее капитан-лейтенанта, и он заметил с нескрываемым осуждением:

— Немедленно снимите эту вещь! Адмирал собирается подняться на борт, чтобы вручить вам настоящий!

Шульц молча снял крест, хотя считал настоящим именно его. Тем не менее он воздержался от комментариев.

Команда лодки замерла на палубе по команде «смирно» во все время церемонии вручения Рыцарского креста их командиру дядюшкой Карлом в дополнение к Железному кресту, а после произнесения команды «вольно» тепло приветствовала и поздравила его с наградой. Его глаза при этом сияли неподдельной радостью, а на груди блистали черный и серебряный кресты.

Вот теперь их старик стал официальным асом, с удовлетворением констатировала команда. Хотя, по ее мнению, он был таковым уже давно, но тем не менее они с удовлетворением восприняли это официальное признание выдающихся способностей своего командира.

Он всегда был хорошим командиром, заботящимся о благополучии команды, компетентно, а часто с блеском выполняющим свои обязанности.

Им постоянно приходилось слышать о том, как члены экипажей других лодок с презрением говорили о своих командирах «он настоящий брюзга», о не столь частых, но хорошо известных распрях между командирами подлодок, которые успокаивались лишь после получения черной или белой ленты Рыцарского креста кем-то из них.

Для Шульца на этом пути оставалось лишь одно препятствие, и оно было под рукой, когда он вышагивал впереди адмирала, чтобы провести его в кают-компанию лодки.

Настал момент, когда он должен был рассказать адмиралу о том, что он, заслуженный командир германской субмарины, носящий на груди сверкающий новизной орден, умышленно совершил акт неповиновения и подверг свою лодку серьезной опасности, спасая выживших членов экипажей потопленных им же английских судов.

Пронзительные голубые глаза адмирала глубоко проникали в его собственные, когда адмирал задавал ему вопрос за вопросом об этих встречах.

— Сообщали ли эти суда об их местонахождении?

— Да, сообщали!

— Много ли патрулирующих самолетов было в этой зоне?

— Да, много!

— Достаточно ли длительными были эти остановки лодки?

— Очень!

Некоторое время Дениц сидел погруженный в размышления. Риск был слишком велик. Однако Шульц действовал корректно. Адмирал одобрил его действия.

Напряженность, которую все время испытывал Шульц, внезапно спала, и он облегченно улыбнулся.

Непослушание начальству обходилось человеку с его складом и подготовкой дорогой ценой.

Он налил коньяку адмиралу и себе, и они вместе выпили за столь успешно закончившееся патрулирование.

На следующий день был проведен парад, на котором вручались награды и другим членам экипажа лодки. Рольф Бринкер был награжден Золотым крестом. Это был первый человек на флотилии и один из трех или четырех во всем военно-морском флоте Германии, кто получил орден такого высокого ранга.

Командир отправился в отпуск, остальные члены экипажа вскоре тоже рассыпались по всей Германии на шестинедельный отпуск, поскольку лодка проходила крайне необходимый и серьезный ремонт.

Бринкер и Годер в ту же ночь выехали поездом в Киль, с первой остановкой в Берлине, где вся команда лодки должна была стать гостем города и присутствовать на премьере фильма о подводниках. А после этого все собирались побывать на свадьбе Мора.

Трое молодых офицеров, все одного возраста, были добрыми друзьями. Члены одной команды, они хорошо знали друг друга и были задушевными друзьями.

Их свободное от вахты время было заполнено откровенными беседами, темы которых простирались от полной бессмысленности этой войны до планов наиболее полноценного проведения отпуска в Берлине. Не существовало, пожалуй, ни одного вопроса, который не заинтересовал бы их живые и аналитические умы. И уж конечно, ни одного, который избежал бы острого критического ума Мора. Смелые и уверенные в своих силах, они живо обсуждали множество проблем, и особую прелесть этим разговорам придавало участие в них Мора с его острым умом и хорошо развитым чувством юмора.

Узы тесной дружбы между Мором и Бринкером основывались на умении глубоко и точно учитывать темперамент и способности друг друга.

И это взаимное доверие и взаимопонимание будут оказывать благотворное влияние на весь экипаж лодки еще в течение многих будущих месяцев.