Серый Дол

План был рискованный. Шаман наносил стремительные и невероятно сильные удары, и пропускать хоть один из них было смертельно опасно. Но вечно этот бой продолжатся не мог. Шаман не уставал и не совершал ошибок. Он словно тоже мог предсказывать действия Драйгана. Сам же сын Маллида рисковал в итоге допустить ошибку и попрощаться с жизнью. Не говоря уже о том, что и прочие желтоглазые могли в любую секунду броситься на помощь своему вожаку, вновь увидев в нём сильнейшего. Нужно было радикальное решение.

"Я всё равно не собирался выбираться отсюда живым!" - напомнил себе Драйган. - "Значит, нужно лишь, чтоб я прожил чуть дольше этого выродка!".

То что они могут убить друг друга, показалось Драйгану весьма приемлемым исходом этого сражения. Ему больше не ради чего жить, в будущем нет никаких перспектив. А вот умереть есть за что!

И Драйган стал выбирать ту из атак врага, которая не стала бы для него смертельной мгновенно. А затем, в очередной раз когда кинжал Ханриса призвал его уклониться, Драйган не сделал этого. Тварь сбила юношу с ног, вонзив острые когти ему в живот и распоров до рёбер. Когда тебе выпускают кишки - это смертельно. Драйган это знал. Но так же он знал, что смерть наступит не сразу, а ведь того ему и требовалось.

Упав спиной назад, в воду, и позволив шаману навалиться на него сверху, ещё глубже вонзая пальцы в тело, разрывая на куски внутренние органы, Драйган выпустил меч и кинжал. Схватившись обеими руками за предплечье шамана, торчащее из его живота, он выпустил пламя на свободу. Оно мгновенно объяло обоих багровым вихрем. Шаман взвыл и попытался вырвать руку, но Драйган не позволил, и они вместе покатились по воде.

В последнем приступе злобы и жгучей, неистовой ненависти, - не звериной, потому что звери не умеют так ненавидеть как люди, - Драйган с воплем подался вперёд, и вцепился шаману в горло. Горячая, невероятно вкусная, наполненная всей силой ночного народ кровь, полилась ему в горло.

"Ешь, Драйган!".

"Утоляй голод, Драйган!".

"Убивай, Драйган!".

"Забирай жизнь, Драйган!".

"Живи вечно, Драйган!".

***

Тьма поглотила её сознание. И в этой тьме был только голод и ярость, а ещё был желтоглазый рогатый демон, который указывал путь. Больше ничего в той тьме не существовало, или попросту не имело значения. Зана забыла как выглядят папенька, маменька и сестрёнки, забыла, что когда-то любила их. Она забыла и себя, потерялась в бесконечном ледяном мраке, и больше уже не хотела собирать чучело на заднем дворе своего дома, чтобы тренироваться в стрельбе из лука, не хотела слушать истории про волколаков и витьерогов, не хотела знать, чем кончится отцовская байка. Она хотела только охотится, только убивать, только утолять голод.

Но потом, вдруг, рогатый исчез. Вот он был, придавливая её своей волей, словно тяжким грузом, на позволяющим подняться. А через мгновение эта тяжесть развеялась. Демон сгинул, и Зана отчетливо ощутила свою свободу. Правда она тоже не сулила ничего хорошего, ведь иного кроме гнёта рогатого она теперь не ведала, и без него осталась совсем одна в окружающем мраке, лишённая цели и руководства. Правда и в таком состоянии девочка пробыла не долго.

Во тьме появилась новая воля. Тоже сильная, но совсем иная, нежели тирания рогатого. Она уже не давила, а лишь аккуратно касалась её разума. И вместе с этим прикосновением, всё забытое Заной стало возвращаться. Кто-то нырнул за ней в эту тьму, на самое дно. Кто-то отыскал её там, взял за руку, и потянула за собой. Это был кто-то родной и близкий, кому она доверилась целиком и полностью. Он вернул ей всё утраченное, а чуждое изгнал из головы. Исчез голод и ярость, исчезло желание охотиться и убивать, забирать чужие жизни. Но вместе с тем исчезли и воспоминания о том времени, когда она находилась под властью чудовища. Остались только ощущения блуждания по тёмному-тёмному леса.

Первым же из новых воспоминаний Заны стали предрассветные сумерки над отчим домом. В бледно-розовых небесах догорали последние яркие звёздочки, а из трубы на крыше едва-едва чадила слабенькая струйка дыма. Она стояла босиком на промёрзшей земле, всего в паре шагов от крыльца. И вроде с ней был кто-то ещё, кто аккуратно подталкивал в спину. Но стоило девочке обернуться, как оказалось, что она стоит одна. Лишь очертания конюшни и хлева вырисовывались в полумраке, а за ними тьма, которая медленно изгонялась прочь восходящим солнцем. Не пройдёт и часа, как этот мрак окончательно будет загнан в лес, чтобы сгустится там тенями в ожидании следующей ночи. И если с ней кто-то и был, то он ушёл туда же. Но Зана туда совсем не хотелось. Оно продрогла до костей, пальцы ног немели от холода, к телу налипла грязь, а порванная в лоскуты одежда ужасно воняла. Вдобавок Зана сильно устала, как после очень долгого пути, и всё, чего ей сейчас хотелось, это оказаться дома, в своей тёплой постели, и залпом осушить стакан разогретого парного молока с мёдом. И чтобы маменька наклонилась к ней, подоткнула одеяло, поцеловала в лоб и ласково проговорила: