Серый кардинал Наполеона. Жан-Жак-Режи де Камбасерес

Относительно роли Камбасереса в перевороте интересный вывод делает известный французский историк Жак-Оливье Будон, который утверждает, что Камбасерес примкнул к заговору, «не оказывая ему активной поддержки».

Жак-Оливье Будон пишет о Камбасересе так: «Находясь в тени, он готовил законодательные изменения. Очень привязанный к праву, он показал себя внимательным в том плане, чтобы как можно меньше выходить за пределы легальности. Эта осторожная позиция могла в случае неудачи позволить ему покинуть заговор, не будучи скомпрометированным».

«Находясь в тени» — это ключевые слова, идеально подходящие для характеристики Камбасереса. В самом деле, ему не нужно было размахивать саблей, для этого вполне годились такие люди, как будущие маршалы Мюрат или Лефевр. Обладая обширными юридическими познаниями, он отвечал за исключительно деликатный вопрос: за приведение действий заговорщиков в соответствие с действующей конституцией. Как писал французский историк Альбер Ван-даль, «низвергнуть правительство, перевернуть вверх дном все учреждения — против этого он ничего не имел, но, пока конституция существует, он считал долгом подчиняться ее постановлениям и не мог позволить себе ни малейшей неправильности в процедуре».

Накануне намеченного переворота Бонапарт обедал у Камбасереса.

Относительно этого обеда интересную ремарку делает Альбер Вандаль:

«По поводу этого обеда сложилась легенда по милости самого Бонапарта; рассказывали, будто он встретился там с Трейльяром, Мерленом, Тарге и другими знаменитыми юрисконсультами, и они все вместе обсуждали будущий гражданский кодекс, создавая основы этого великого уложения, причем генерал поражал своих собеседников необычайной свободой ума и неожиданностью интуиций. На самом деле Камбасерес не пригласил ни одного юрисконсульта, а лишь нескольких генералов и администраторов, посвященных в тайну. Беседа отнюдь не поднималась до ясных высот разума, — напротив, шла очень вяло, и обед был совсем не веселый: каждый думал о завтрашнем дне и о том, что он, в сущности, рискует своей головой».

Главные заговорщики Наполеон, Сийес, Роже-Дюко, Жозеф и Люсьен Бонапарты, Мюрат, Ланн, Бертье, Лефевр действительно очень сильно рисковали.

В ночь накануне переворота Камбасерес практически не спал. Задолго до рассвета он прибыл в здание своего министерства и сказал кучеру, чтобы тот оставался поблизости и ждал его указаний. Потом он приказал растопить камин…

Следует отметить, что на случай неудачи с Бонапартом у осторожного Камбасереса был заготовлен запасной вариант триумвирата, в состав которого входили генералы Бернадотт и Ожеро, в душе ненавидевшие Бонапарта и ждавшие первой возможности предать его суду как государственного преступника.

Но «маленький наглец» не оплошал. На заре, часов в шесть, надежные офицеры собрались позавтракать в доме генерала Бонапарта. Потом Наполеон вскочил на лошадь, а остальные присоединились к нему со своими войсками. В семь часов собрался Совет старейшин. Сийес устроил так, что пригласительные записки на это чрезвычайное заседание получили не все, но только посвященные в тайну…

Баррас в это время ничего не знал и принимал ванну. Потом к нему пришел Талейран с советом подать в отставку. Баррас все быстро понял и согласился, и от него отправился секретарь к Бонапарту. Последний накинулся на несчастного с такими словами:

— Что вы сделали с Францией, которую я так возвеличил? Я оставил вам победы, а застал поражения. Я доставил вам миллионы из Италии, а нашел всеобщую нищету… Подобное не может продолжаться…

Гойе и Мулен отказались подать в отставку и были взяты под стражу генералом Моро. Вечером победители собрались в Тюильри и держали совет, как завтра утром отделаться от оппозиции в Законодательном корпусе. Присутствовавшие депутаты высказали сильные опасения насчет настроения своих товарищей и заговорили про меры предосторожности. Но Бонапарт и слышать этого не хотел.

— К чему эти опасения? — кричал он. — Ведь мы идем заодно с нацией, и нашему торжеству нет дела до меньшинства!

Большинство… Меньшинство… Ясно, что всё это — понятия относительные. Большая часть торжествует. Но над кем? Над меньшей частью? А может быть, над лучшей? Да и вообще, настоящий политик не должен представлять большинство, он должен его создавать. Как говорил Томас Карлейль, «всякое новое мнение вначале разделяется меньшинством из одного человека».

На другой день, после полудня, оппозиция явилась в полном своем составе и оживленно напала на Бонапарта и его сторонников. Громче всех говорили приверженцы Директории в Совете пятисот, и их никак не мог успокоить Люсьен Бонапарт. Его брат Наполеон вынужден был вмешаться, говоря о мрачных заговорах, о несправедливой клевете на его особу, о спасении республики. Его постоянно прерывали. А потом пошли крики: «Долой диктатора!»

Жан-Адриен Бигонне, депутат от города Макона, крикнул Наполеону:

— Что вы делаете, дерзновенный? Вы оскверняете святилище закона!