Серый туман

– Что?! - Фарлет смотрит на Ведущую широко раскрытыми от удивления глазами. - С каких это пор требовать созыва Совета могут только его члены?

– Ну да, ладно, ты прав! - Суоко обиженно отворачивается. - Можешь потребовать, разумеется. Но я думала, ты мне друг…

Фарлет медленно встает и подходит вплотную к Ведущей. Та старательно избегает его взгляда.

– Суоко, скажи мне, пожалуйста, каким образом наши личные отношения влияют на дело? - медленно, растягивая слова произносит он. - Мы - Хранители. Наши чувства здесь ни при чем. Я твой друг, и мне хочется верить, что и ты мне друг тоже. Но долг выше эмоций. Я считаю, что ты подняла слишком важный вопрос, чтобы решать его на ходу. Возможно, ты права, и Кислицына нужно удалять из процесса. Возможно, на его участии можно сыграть. Парень доказал, что умен и перспективен, и вот так, щелчком, словно клопа, вышибать его из игры…

– Да никто не собирается!… - вскидывается было Ведущая, но Фарлет не дает ей договорить.

– Я отправил официальный запрос на сбор Совета. Полагаю, проблему должно вынести на обсуждение не позже завтрашнего дня. А сейчас я прошу меня извинить…

Он откланивается и делает шаг к выходу. Туманное облако перехода окутывает его, и Хранитель исчезает.

– Ну вот, опять толковище… - досадливо морщится Лестер. - Слушай, Суоко, ну зачем ты начала обсуждать работу на отдыхе? Будто и без того мало проблем. Ну, вы, девочки, как хотите, а я собираюсь вылезти из этой куклы, лично забраться на какой-нибудь уединенный пляж и до конца дня жариться на солнышке.

Несколькими мгновениями спустя исчезает и он.

– Я тоже, пожалуй, побегу, - пожимает плечами Стелла. - Пока-пока. Зови, если что…

Оставшись в одиночестве, Ведущая несколько минут смотрит прямо перед собой, ожесточенно кусая губы. Потом поднимает голову:

– Робин, контакт!

"На связи, Суоко."

– Соедини-ка меня с Треморовым.

23

Народный Председатель по своему обыкновению был не в духе. Шварцман попытался припомнить, когда в последний раз видел Самого улыбающимся - или хотя бы довольным - и не смог. Возможно, полгода назад, когда на охоте завалил крупного кабана. А может быть, и нет…

– Что это такое? - Народный Председатель постучал пальцем по столу, на котором лежали глянцевые плакаты.

– Предвыборная наглядная агитация, как положено по закону, - осторожно ответил Шварцман. - Я принес образцы на просмотр. Решил, что, возможно, вам интересно взглянуть на конкурентов, - он позволил ехидной улыбочке на пару секунд появиться у него на губах. - Все исполнено в лучшем стиле…

– Ты за идиота меня держишь? - задумчиво поинтересовался Народный Председатель. - Я и без тебя вижу, что… агитация, - он поморщился, как будто само слово оказалось на редкость неприятным на вкус. - Я тебя спрашиваю, что это такое?

Шварцман посмотрел на плакат, на который указывал перст Народного Председателя. На плакате задумчиво улыбался Кислицын. Олег Захарович. Тридцати пяти лет от роду, борец с террористами и замминистра строительства. Окончил Сельхозакадемию с отличием, имеет пять благодарностей от начальства. Весьма перспективный молодой политик. О последнем, впрочем, плакат умалчивал, оставляя читателю возможность сделать нехитрый вывод самостоятельно.

– Это? - удивленно переспросил начальник канцелярии. - Это один из кандидатов, Кислицын, кажется, его фамилия. Неплохой парнишка, старательный. Помните, нам жмурик в свое время был нужен, да не вышло? Он это. Везунчик, далеко пойдет, если вовремя не остановим, - его лицо расплылось в многозначительной улыбке.

Народный Председатель не соизволил поддержать тон.

– Убрать! - коротко приказал он. - Чтобы я о нем больше не слышал, понял?

Шварцман ошарашенно открыл рот.

– Как так убрать? - растерянно спросил он. - Почему?

– Убрать молча, без шума, - терпеливо разъяснил Треморов. - Или наоборот. Устрой ему какое-нибудь покушение. Например, недобитые в свое время террористы мстят за смерть товарищей. Мы же со своей стороны поклянемся усилить борьбу с ними и под шумок уберем еще кой-кого. Кто у нас, в конце концов, мастер-провокатор, ты или я? Зачем ты мой хлеб ешь, если я тебе такие вещи объяснять должен? - Народный Председатель выбрался из кресла и неторопливо подошел к съежившемуся в кресле Шварцману. - Все понял, или еще вопросы есть?

Начальник канцелярии с испугом смотрел на него.

– Но… почему? - с трудом пролепетал он. - Скандал ведь выйдет… Международный…

– Ах, скандал… - зловеще протянул Треморов. - А вот про скандал у нас с тобой пойдет отдельный разговор. Скажи-ка мне, сукин ты сын, почему народ - мой народ, который за меня проголосовать должен! - начал про нового Народного Председателя толковать? Мол, пора бы старому и в отставку, а на его место молодой да перспективный есть, Кислицыным прозывается. И Хранители ехидно эдак интересуются, уж не собираюсь ли я часом на пенсию? Дурак! - гаркнул он во всю мощь своей глотки, так что Шварцман вздрогнул всем телом и съежился в своем кресле. - Дурак ты или предатель, уж и не знаю, что для тебя хуже!