Сержант без промаха

- Политрук полка Кирносенко. - Поздоровался за руку политрук. - Вот что. Нам сообщили, что правее от Дурнево на позиции 2-й роты появился снайпер. Сам знаешь, что из себя представляет появление фашистского снайпера. Этот особо каверзный, говорят. Его надо уничтожить. Мы с тобой сейчас же пойдем во вторую роту.

Уточнив примерно, где находится фашистский снайпер, Охлопков и Кирносенко начали сразу же отползать на нейтральную зону. Федор, почувствовав, что политрук отстал, обернулся и заметил, что тот не умеет ползать по-пластунски; к снегу прижимается у него лишь голова. Вскоре с визгом пронеслась пуля - это фашист в политрука стреляет. А Охлопков начал охотиться за тем фашистом. После взаимных выстрелов оттуда пуля перестала летать. Тут Федор снова обернулся к политруку: тот метался на снегу. Охлопков бросился к нему, но, к счастью, пуля угодила тому в ягодицу.

- Товарищ политрук, идем обратно?

- Нет, нет. Я сам доберусь. - Кирносенко, морщась, старается перенести боль. - Иди быстрее, слышь?!

Враг открыл минометный огонь. Как начали взрываться минные снаряды, Федор быстро отполз в сторону и стал "щелкать" тех фашистов, которые старались добить политрука. После того, как раза три-четыре подряд пули просвистели мимо ушей, он откатился вниз в воронку и там отлеживался часа два, если не больше. Дав забыть о себе, Федор вскарабкался на край воронки и стал всматриваться в ту сторону, откуда летели пули с одинаковым жужжанием. "Что же это он?" - Федор от неожиданности даже пробормотал вслух: снайпер был весь на виду. "Ну что ж... Выходит, мой черед". - Федор немедля поймал того на мушку...

Вечером в сумерках тихонько выбрался из нейтральной зоны. Он был спокоен, ибо знал, что политрук не убит. Зато забеспокоились, оказывается, за него в роте.

- Аи да молодец! Я же вам говорил! Шиш два убьют Охлопкова! - Ровное крепко обнял Охлопкова и беспрестанно басил. Федора подбросили вверх и стали качать.

Следуя в свою траншею, Федор от Ганьшина узнал, как Кирносенко выбрался с поля боя. Он и сказал Ровнову, что Охлопков - надежный товарищ и отличный снайпер и что он попал в такой переплет, что вряд ли оттуда выберется. А Ровное предложил организовать встречу и все время повторял: "Нет, такие, как Охлопков, так просто не пропадают и не должны пропадать!"

Так пришла слава снайпера к Охлопкову. Вскоре о нем стало известно по всему полку. Слух о "волшебном стрелке" дошел и до командования дивизии, затем и армии. Вскоре к Охлопкову стали приезжать люди из газет корреспонденты. Через полтора месяца ему вручили орден Красной Звезды.

За что его наградили? Что он такое сделал? Федор об этом сильно не думал. Ему казалось, что он действует, как требует обстановка. Он просто делал то, что может. Ведь уметь стрелять вовсе не значит, что ты воюешь лучше других. И когда тебе говорят, что ты совершил подвиг, то это скорее надо воспринимать как слова хвалы.

А между тем слава о нем продолжала расти и шириться. "Охлопков лучший в полку!", "Охлопков - первый снайпер в дивизии!" Подобные слова хвалы и уважения станут в будущем постоянными попутчиками имени снайпера.

- Федя, тебя вызывают к командиру полка, - сказал однажды вечером новичок из Сибири. - Это Ганьшин велел передать тебе, как ты выйдешь из засады. Говорят, ты на слет поедешь.

- Что? Это тоже Ганьшин сказал?

- Нет. Ординарец командира полка.

- Сейчас идти? -Да.

Федор вышел из землянки, куда их вселили недавно и, пройдя полкилометра, оказался у блиндажа командира полка. Остановился перед дверью, поправил ремень. Взявшись за ручку, в нерешительности постоял чуток и дернул дверь.

- А, Охлопков! - Мягко сказал командир полка майор Ковалев. - Не надо докладывать, иди, садись, к нам из армейской газеты корреспондент приехал.

Затем командир, обращаясь к корреспонденту, сказал: "Вот он, наш Охлопков. Лучший снайпер в полку".

- Как дела сегодня? - Обернулся к Охлопкову командир.

- Одного уничтожил, товарищ командир полка.

- Как так одного? Артиллерийские наблюдатели нам передали, что на твоем секторе убито два. Что они, на врали?

- Второй фриц больно сильно кричал.

- Ну и что? Пусть себе кричит.

- Товарищ командир полка, раз он сильно кричит, значит, только раненый. Таких я в счет не беру.

Майор Ковалев с корреспондентом переглянулись, и оба засмеялись. Корреспондент, с трудом сдерживая смех, даже покачал головой:

- Как же он себя ведет, если смертельное ранение?

- Тогда ему не до крика...

- Слышали, как это бывает? Он вам не Агибалов.

- Да, Григорий Александрович, слышал и понял. Но нам надо делать так, как договорились. А со сводкой как быть?

- Да, да, действительно. Сводка уже отправлена. Исправить не сможем. Командир перестал улыбаться и, обернувшись к Охлопкову, испытывающе сказал:

- Как смотришь? Может, в твою пользу так и оставим?

- Товарищ командир полка, это ваше дело. - Затем, немного замявшись, добавил. - А мне лишнего не надо.

Корреспондент еще раз посмотрел на Охлопкова и сказал:

- Григорий Александрович, он правду говорит. Сводку, пожалуй, не надо трогать. А одна цифра Охлопкову будет авансом.

- Согласен? -Да.