Сержант и капитан

Неспешным шагом, наслаждаясь утренней прохладой и еще не пропитанным автомобильными выхлопами воздухом, Никита дошел до Лермонтовской площади и только тогда включил мобильный. Он думал, что тут же немедленно раздастся звонок, но телефон молчал. Значит, ничего плохого за последнюю ночь не произошло. Это уже кое-что. Никита сел на скамейку рядом с памятником, растягивая приятные спокойные несколько минут. Прохожих на тротуарах и машин на дорогах было мало. Это состояние Никита называл городской тишиной. То есть это не совсем тишина, но это настолько тихо по сравнению с тем оглушающим, каждодневным скрежещущим и топочащим грохотом, который Москва обрушивает каждый день на москвичей и приезжих, что порой воспринимаешь ее даже не как тишину, а как полное безмолвие, в которое лишь изредка врывается автомобильный клаксон или детский крик из маленькой коляски. Майский день был по-настоящему прекрасен. Тонкая дымка закрывала солнце. И пропускала на землю чистый адреналин, без примеси ультрафиолета.

Никите очень не хотелось звонить своим телохранителям, но пора работать. Впрочем, им еще понадобится время, чтобы доехать сюда. Он набрал номер Алексея.

— Никита Иваныч, ну, наконец-то. Мы уже заждались.

— Послушай, Леша, сейчас всего лишь восемь часов утра, рабочий день начинается в девять. Почему это вы меня заждались?

— Чего вы от нас хотите? Ушли ночью неизвестно куда и хотите, чтобы мы не беспокоились после вчерашнего? Я вам в течение часа уже шесть раз звонил, а телефон был отключен.

— Я был занят. Подъезжайте к Красным воротам, — ответил Никита. — Через сколько будете?

— Через полчаса.

— Я так и думал, — удовлетворенно заметил Никита и с наслаждением потянул спину. Нужно признать, что в частном расследовании есть свои прелести. Пока он получил две — машину с шофером и телохранителем, ненормированный рабочий день и мобильный телефон с неограниченным кредитом.

Черный «Чероки» прибыл, как было и обещано, ровно через полчаса. Они подъехали снизу, со стороны Новобасманной. Никита встал и пошел навстречу. Из машины вышел Петр, озираясь вокруг, как снайпер, но, увидев Никиту, решил, что все нормально, бояться нечего, и радостно помахал рукой.

В офисе первым делом Никита зашел к себе в кабинет. Там Петраков и Костоватый держали совет. Петраков сидел за столом, а Костоватый привалился плечом к стене возле окна.

— Никита Иваныч, — Костоватый резко откинулся от окна, даже немного вспугнув своего собеседника и раскинув руки, словно увидел давным-давно потерянного друга или родственника. — Проходите, проходите, разворошили вы наш осиный улей, и теперь здесь все жужжит. Признаюсь вам, это здорово. Вы тут без году неделя, а фирму лихорадит, как во время дефолта. Ни о чем вас не спрашиваю, но все оба желаем вам удачи. — Петраков согласно кивнул.

— Вот и славно, — ответил Никита, сел за свой стол и выжидающе посмотрел на них.

Петраков многозначительно прочистил горло:

— Гм-м-м… Антон Павлович, я думаю, нам нужно оставить Никиту Иваныча в одиночестве, чтобы он собрался с мыслями.

Когда они ушли, Никита победоносно огляделся и с удовлетворением отметил, что эта территория теперь принадлежит только ему. Ну, может быть, еще хитро запрятанным микрофонам. Никита вошел в Интернет и набрал в поисковой системе всего одно: «город Орел».

* * *

Официальный рабочий день заканчивался, когда Никита нажал кнопку вызова охраны и спросил:

— Два моих друга у вас?

— У нас, Никита Иваныч, — подтвердил интерком.

— Скажите им, пора выдвигаться.

Никита уже придумал, с чего надо начать. Надо ехать на Пушкинскую площадь. Нужно поговорить с Карандычем и Тыричем. У них, безусловно, можно найти зацепку. Каран-дыч отдал Никите тетрадь, поэтому он обязан показать место, где ее нашел. От него и начнем плясать.

Их встреча произошла рядом с Большой Никитской. Каждый уважающий себя бомж имеет центр притяжения в своем районе. Для этого района центр притяжения «труба» — подземный переход на Пушкинской площади. И Карандыч со своей бандой все равно там появится, если, конечно, их не перестреляли в связи с последними событиями.

При желании Никита мог бы дойти туда пешком, но он уже больше не хотел пугать своих телохранителей. Они выехали на Бульварное кольцо и в районе Тверского бульвара намертво встали. Пробка была безнадежной. Петр, в этот раз сидевший за рулем, сильно нервничал. Они продвинулись на двадцать метров, потом — на тридцать метров, но за это время прошло двадцать минут. Никита с сомнением покачал головой и вышел из машины:

— Значит, так, ребята. Вы тут пока медленно двигайтесь, а я пешком быстрее дойду. Подберете меня у «Пушкинского».

— Засада, — с искренней ненавистью ответил Петр и стукнул по рулю.