Сержант и капитан

Отражение согласно кивнуло. От завтрака Никита и вовсе отказался — не хотелось с утра себе портить настроение, выбирая между морковными котлетами и клубничными йогуртами. Чаю у Даши отродясь не водилось, а кофе Никита терпеть не мог Ровно в восемь он был у Курского вокзала. Черный джип он заметил еще издалека. Заспанные бойцы не заметили, как он подошел. Никита несильно ударил кулаком в боковое стекло. Леха схватился за руль, Петруха за пистолет. Увидев Никиту, они расплылись в улыбках. Петр открыл дверь и с силой вдохнул утренний майский воздух:

— Никита Иваныч, что же вы делаете. Нельзя же так пугать. Я чуть Леху не пристрелил.

— Ты меня чуть не пристрелил, а я чуть по газам не вдарил. Щас бы въехали этому мерину в хвост, проблемы бы имели. — Леха возмущенно ткнул пальцем в стоящий впереди «Мерседес-600».

Приехав в контору, Никита не пошел сразу к Позднееву-старшему, а сначала завернул к младшему. Митя уже был на месте. Он сразу все понял, как только Никита зашел к нему в кабинет. Стараясь не подать виду, он внимательно смотрел в компьютер, делая что-то невообразимо важное, требующее пристального внимания. На приветствие Никиты сделал ручкой, не отрываясь от экрана дисплея. Никита зашел ему за спину. Митя сосредоточенно раскладывал пасьянс.

— Ну вот же, Мить, пиковый валет на червовую даму просится. Поговорим?

Митя в ответ кликнул мышкой. Плечи его нервно дергались. Никита вышел у него из-за спины.

— Не хочешь ничего мне рассказать про вчерашнее веселое приключение?

— А что я могу тебе рассказать, кроме того, что ты сам видел? — Митя не в силах был оторвать глаза от компьютера.

— Расскажи мне, — Никита подошел к столу и сбросил с него компьютер. Клавиатура хвостом взлетела вверх и зацепила Митю по челюсти. Он вскочил, опрокинув стул и прижался к стене. — Расскажи мне, как ты меня подставил, мой самый большой друг. Расскажи мне, как ты пригласил меня в бар, надеясь напоить. Но ты сильно нервничал, очень сильно, так сильно, что напился до того, как я приехал. Ты нервничал и комплексо — вал. Ты не знал, что делать. Но хотел ты одного — чтобы твои люди забрали ключ от ячейки, в которую я спрятал дневник. Только ты один знал об этом ключе. Только тебе я его показывал.

— Что ты мне показал? — Митя в страхе скреб ногтями обшитую деревом стену.

На столе больше ничего не осталось, кроме бронзового бюста Наполеона. Никита взял его и сунул Позднееву-младшему в лицо. Холодный наполеоновский нос воткнулся в Митин нос:

— Посмотри на своего кумира, Митя. Ты думал, что будешь править миром, как и он? Думал, можешь меня использовать? Но ты, Митя, слабак. Ты у Наполеона не смог бы быть даже рядовым. Недостаточно выбрать себе кумира. Нужно еще иметь и такие же яйца, как у него.

Никита с силой запустил наполеоновский бюст в ту же сторону, куда улетел компьютер, и взял Митю за горло, чуть-чуть приподняв его. Митины ноги заболтались в воздухе.

— Говори. Говори, пока я тебя не задушил, говори, сволочь. Говори, кто тобой руководил, кто тебя направлял? У тебя, подлец, у самого кишка тонка. Говори. — Никита, все еще держа Митю за горло, оттянул его на себя и изо всех сил ударил об стену. И еще раз. И еще раз. — Говори, скотина, задушу.

— Отпусти, — прохрипел он, — нечего мне сказать. Это в твоем воспаленном простреленном мозгу все родилось, и ты со страху прибежал ко мне, а теперь меня пытаешь.

Никита ослабил хватку.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — продолжал Митя, потирая горло. — Что вчера ночью я пригласил каких-то отморозков, чтобы они тебя не убили, а только усыпили?

— А откуда ты знаешь, что они пытались меня просто вырубить, а не застрелить? Ты их послал, потому что хотел добраться до дневника. И ты думал, что это будет легко. Но я тебя и твоих людей разочаровал.

Никита нижним крюком справа заехал Мите в живот. Тот сложился пополам и рухнул на пол. Извиваясь между креслом и столом, он выдохнул:

— Ты что, дурак, собираешься меня застрелить? Тогда тебе точно конец. Выстрел услышат нормальные люди, придут и отстрелят тебе твою ненормальную башку.

— О, нет, что ты. Я собираюсь забить тебя ногами, и этого никто не услышит. Кто войдет без разрешения к сыну самого главного босса? — Никита подкрепил свои слова увесистым пинком по ребрам. Второй замах ногой он несколько задержал, но, понимая, что этот удар может стать решающим, все-таки нанес его. Митя бессильно заскулил и попытался сжаться в комок. Никита сверху спросил:

— Ты не передумал?

— Передумал, передумал, остановись, блин, крезанутый ублюдок!

Никита отступил. Митя, плюясь кровью, поднялся, поднял свой опрокинутый стул и уселся на него верхом:

— Прав ты, кишка у меня тонка. Не хочу я больше сражаться. Этих отморозков в бар вчера я привел. Но только я хочу, чтоб ты знал, что я с самого начала сказал, что тебя убивать нельзя. Он только должны были тебя вырубить и забрать ключ, не более. Ты ведь мой друг Вокзалов в Москве, конечно, много, и камер хранения при них, но найти, к какой ячейке подходит ключ с номером, совсем нетрудно.

Митя снова сильно закашлялся: