Сесил Родс — строитель империи

В последние годы жизни он, по словам одного из его секретарей, любил читать с полдюжины книг одновременно, бросая одну и принимаясь за другую. Любимым его чтением по-прежнему был Марк Аврелий, «Жизнеописания» Плутарха, «История упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона, ряд интересно написанных биографий, «Англия в Египте» Альфреда Милнера, нашумевшая в те времена книга адмирала Мэхена о роли военного могущества на морях.

Была у Родса и тетрадь, куда он выписывал наиболее понравившиеся ему изречения. В подавляющем большинстве это были мысли Гиббона.

Беллетристику он любил меньше, хотя в библиотеке есть, например, почти весь Бальзак. Есть Омар Хайям. Разумеется, Шекспир. Свою неприязнь к Диккенсу Родс объяснял тем, что «не интересуется типами людей, о которых пишет Диккенс». Стихов почти не читал, но держал в библиотеке все произведения Киплинга.

Нынешняя хранительница дворца — из бурской семьи. И все же — с полным почтением к Родсу. Говорила мне, что в ЮАР его память будут чтить не только англичане, но и буры, и, может быть, черные африканцы.

Я пытался понять, насколько сильна в ней эта уверенность. Спросил:

— А почему Нельсон Мандела, став президентом, не поселился тут? Не захотел связать свое имя с Родсом?

— Не думаю. Дворец Родса роскошен, но практически не очень удобен. Слишком рассчитан на вкус самого Родса. А перепланировать его, переделывать как-то неловко — все-таки памятник.

Я не унимался:

— Посмотрите, в Замбии и Зимбабве не посчитались с памятниками. Не только отбросили название «Родезия», но и переименовали улицы, связанные с памятью Родса. Я работал в Национальном архиве Зимбабве, так там на задворках стоял памятник Родсу — его перевезли туда с центральной площади столицы.

— Ну, ЮАР — это не Зимбабве. Другие традиции, другая культура. У нас ненавидят тех, кто создавал политику апартхейда. А Родс ведь умер за полвека до нее.

Я напомнил ей, что памятники европейским завоевателям, да и вообще белым людям, свергли во многих африканских странах. Привел в пример и нашу многострадальную Россию. У нас в революцию большинство дворянских усадеб сожгли, хотя ведь некоторые из них не уступали дворцу Родса. А памятники сносили дважды: после конца царской России и после конца Советского Союза. Сказал, что, по-моему, памятники лучше не сбрасывать. Даже если ставили их дурным людям — пусть стоят, напоминают, каким идолам молились. Но что поделать, ведь тем, кто жжет дворцы и сбрасывает памятники, кажется, что они тем самым расправляются с прошлым…

Она стояла на своем: в ЮАР такого не будет.

— Не произошло же до сих пор. А ведь черные африканцы у власти уже несколько лет, с апреля 1994-го.

Видя такую ее уверенность, я не стал напоминать ей, что из залов парламента ЮАР вынесли уже портреты всех депутатов, которые были избраны до 1994 года. Из зала сената Кейптаунского университета убрали портреты большинства прежних ректоров. И на памятнике Родсу в университете частенько появляются надписи на языке местного народа коса, отнюдь не хвалебные.

Я сфотографировал на память и дворец Родса, и другие памятники — не только ему, но и вообще колониальному прошлому. Не потому, что считаю их бессмертными произведениями искусства. Многие из них просто безвкусны. Но они — часть истории.

ЗАГОВОР ПРОТИВ БУРОВ

В самом начале 1896 года, открыв «Таймс», читатели сразу обращали внимание на письмо редактору. Бросалась в глаза подпись: леди Уорик. Знаменитая Дэзи. Первая красавица лондонского высшего света. Возлюбленная принца Уэльского, будущего короля Эдуарда VII.

Редкий читатель, увидев ее подпись, не пробежал глазами это письмо.

Замок Уорик 4 января 1896

Сэр, английская печать, очевидно, напрочь забыла свои лучшие традиции, если способна так хладнокровно обсуждать, каким способом покончат буры с нашими соотечественниками: расстреляют или повесят.

Сэр, неужели хоть один из тех, кто заслуживает права называться англичанином, не поступил бы так же, как д-р Джемсон и его благородные товарищи? Самые влиятельные жители Йоханнесбурга попросили его прийти на помощь их женам и детям в момент, когда революция казалась неминуемой. Отправившись с отрядом конной полиции на помощь своим соотечественникам и отнюдь не желая столкновения с бурами, он был атакован их вооруженными силами…

Какова бы ни была его судьба, нет ни одной англичанки, чье сердце не переполнилось бы благодарностью и симпатией к этим мужественным людям. Они выполнили свой долг… Если их сделали пленниками лишь для того, чтобы затем хладнокровно убить, — тогда в Южной Африке больше не должно быть места «республике», управляемой такими убийцами. И мы не должны тут оглядываться на немцев и французов, считаться с тем, что они могут подумать…

Неужели мы правда так запутались в паутине интриг германской дипломатии, что теперь уже считается преступлением, если одни наши соотечественники помогают другим… Значит, д-р Джемсон должен был остаться глух к призыву наших соотечественников?..