Сесилия Вальдес, или Холм Ангела

После уничтожении гласиса[45] перед рвами с западном стороны этот парк стал занимать, да занимает и поныне, территорию, простирающуюся от Кальсада-дель-Монте до мола Пунта на севере. Сьенфуэгос[46] расширил территорию парка от Кальсада-дель-Монте до Арсенала на юг; эту часть парка никогда не использовали по прямому назначению, а стали просто называть улицей, откуда и пошло ее название — Широкая. Среди достопримечательностей, которые стали создавать в пору правления дона Луиса де лас Касас, выделяется Новый Прадо, о котором мы ведем теперь речь. Граф де Санта Клара завершил сооружение первого фонтана, проект которого остался неосуществленным при губернаторе Лас Касас, и воздвиг еще один фонтан севернее, а именно «Нептун», находящийся посреди Прадо, и Львиный фонтан — в конце его. К обоим фонтанам вода подавалась из большого канала, который пересекал (и поныне пересекает) парк перед Ботаническим садом — там, где сейчас главная станция железной дороги, соединяющей Гавану с Гуинесом. Мутные воды этого канала, протекая по рву, уходят в глубь порта, к набережной у Арсенала. Значительно позднее, в 1837 году, на южном конце Прадо, где первоначально высилась мраморная статуя Карла III, которую дон Мигель Такон перенес в 1835 году к себе на Военную аллею, граф Вильянуэва приказал воздвигнуть за свой счет прекрасный Индийский, или Гаванский, фонтан.

Новый Прадо простирался в длину приблизительно на одну милю, образуя почти незаметный угол в 80 градусов перед сквером, где возвышался фонтан «Нептун», напоминавший собою сельский водоем. Его обрамляли росшие здесь в четыре ряда, обычные для кубинских лесов, могучие деревья; некоторые из них были старые, и все они мало подходили для украшения аллей парка. По центральной, самой широкой аллее могли двигаться одновременно четыре парных выезда; по двум более узким аллеям, кое-где выложенным камнем и служившим для пешеходов, дозволялось прогуливаться только мужчинам: в торжественные или праздничные дни они двигались по парку нескончаемыми рядами. Большую часть гуляющих, особенно по воскресеньям, составляли молодые испанцы — приказчики мелочных лавок, служащие правительственных учреждений, военные и моряки. Они не имели права пользоваться экипажем и посещать Прадо в будние дни как по роду своих занятий, так и потому, что были холостяками. Следует также заметить, что в часы прогулок запрещено было проезжать по Прадо даже в наемных экипажах. А если кто-нибудь из иностранцев, по незнанию правил или с немого согласия сержанта драгунского пикета, несшего там караул, нарушал данное распоряжение, то это привлекало всеобщее внимание и вызывало дружный смех гуляющих.

Кубинская или креольская молодежь гнушалась ходить по Прадо пешком, а тем более смешиваться в толпе празднично разодетых зрителей с испанцами. Таким образом, деятельное участие в прогулке принимала только кубинская знать: юноши из богатых семей выезжали верхом, женщины неизменно в китринах, а некоторые пожилые люди — в кабриолетах. Иных экипажей в ту пору в Гаване не было, за вычетом карет епископа и наместника. Когда публики бывало немного, то прогулка сводилась к тому, что объезжали по кругу статую Карла III и фонтан «Нептун», а если гуляющих накапливалось порядочно, то они могли доезжать до Львиного фонтана или до какого-нибудь другого места, где сержант пикета почитал необходимым поставить одного из своих драгун, которому вменялось в обязанность поддерживать порядок и следить за соблюдением надлежащей дистанции между отдельными экипажами. Чем больше их скапливалось, тем теснее становился круг, по которому разрешалось проезжать; прогулка, таким образом, становилась подчас весьма однообразной, чем, однако, не упускали случая воспользоваться сеньориты, основным развлечением которых было выискивать среди зрителей, гуляющих на боковых аллеях, своих друзей и знакомых и раскланиваться с ними, полураскрыв веер с изяществом и грацией, на которые способна только гаванка.