Сесквоч

— В сонной стране монстров. Успокойся, — ответил Туберский. За спиной у него было ружье. — Он крепко спит.

— Не может быть, — возразил индеец. Он обследовал костер и обугленные безделушки в нем. — Что-то не так. Сегодня ночью, до того как луна пройдет четверть своего пути по небу, он должен трансформироваться и убить.

— Единственное, что он уничтожил, это полмиски супа.

Туберский покачал головой и улыбнулся в сторону Фенберга:

— Откуда у него весь этот вздор? Вы можете мне объяснить, кто вычислил, что эта большая тряпичная кукла станет невменяемой, когда луна проделает четверть пути? Почему не три восьмых? И как насчет пятнадцати шестнадцатых? У тебя свои счеты с метрической системой? Ты прямо зациклился на ней, — сказал Туберский и с отвращением махнул рукой в сторону сидящего индейца.

— На этой планете есть много такого, о чем белый человек… — защищался Чарли.

Туберский прервал его:

— Да, да, да. Сам на него посмотри. Он спит, — сказал Туберский, указывая ружьем в сторону спящего зверя.

Чарли отвернулся в другую сторону.

— Нет, на него нельзя смотреть.

— Чарли, мы любовались на грязную морду этого предмета всю ночь, и я не почувствовал никакого проклятья, — убеждал индейца Фенберг.

— Еще почувствуешь, — пообещал индеец. Он сложил руки на груди.

— Послушай, — уговаривал Фенберг, отставив ногу и покачивая ружьем. — Я прошу тебя взглянуть на это существо. Тут что-то не так, и я не пойму что. Ну же. Мне нужна твоя помощь. Ты знаешь все о лесе и его обитателях. Я верю тебе.

Туберский скривился и отвернулся.

Чарли упрямо покачал седой головой. Нет. Проклятье. Его душа. На ней будет выжжена отметка зверя.

— Дубина, — сказал Туберский, сложив руки на груди. Бин Брэс Браун посмотрел снизу вверх на гордую фигуру художника-мистика-воина-антрепренера и принял такую же позу.

— Ну, а если ты посмотришь на него не прямо? — спросил Фенберг.

Индеец не понял.

Фенберг поискал глазами зеркало или блестящий предмет.

— Вот, — сказал он, вытаскивая нож из потрепанных кожаных ножен Чарли. — Просто подойди к нему, повернись спиной и посмотри на отражение в ноже.

Фенберг поднес нож к глазам, показывая, как надо сделать.

— Понял?

— Язон и Медуза, — вспомнил Туберский. — О'кей. Хорошо придумано.

Чарли с оговорками согласился. Туберский и Фенберг помогли ему подняться. Он закрыл глаза, и его повели к существу.

— Ш-ш-ш, — зашипел Туберский, поворачивая индейца спиной к существу. — Теперь открой глаза и посмотри.

Фенберг подал ему нож.

Чарли Два Орла покрутил нож и посмотрел. Он увидел плоское лицо, две ноздри размером с шар вместо носа, большой рот с узкими губами. Острых зубов, очевидно, не было.

— Я не вижу его глаза, — сказал Чарли.

— У него их два, — ответил Туберский.

— Мне надо знать их цвет.

— Малиново-красные и лимонно-желтые, — сказал Туберский.

— Коричневые, — поправил Фенберг. — Настоящие карие глаза. Почему ты спрашиваешь?

— Вы уверены, что они не желтые?

— Точно.

— Они должны быть желтыми, как у бешеной собаки, — сказал Чарли и снова поднес нож к глазам. Что-то не так. — Уши. Они не такие. И нос, он должен быть заостренным, как у барсука.

Туберский хотел сказать очередную колкость, но не успел. Старый знахарь повернулся и посмотрел на зверя:

— О-о…

Фенберг переводил взгляд от индейца к спящему существу:

— Что значит это "о-о"?

— Это не Мандранго, — рассудительно заметил Чарли Два Орла, снова складывая руки на груди.

— Что значит, это не Мандранго? — хотелось знать Фенбергу. — Слушай, что я скажу тебе. Это точно не двое парней, дрыхнущих в костюме монстра.

— А ну, постой, — вмешался Туберский. Он подошел к индейцу и положил руку ему на плечо. — Последние два дня мы терпели завывания твоих долгоиграющих пластинок, слушали местные мелодии мумбо-юмбо и смотрели, как ты кидаешь кости и горючую смесь в костер. Мы наполовину верили в твое кривлянье. "Невеста зверя. Ненасытный голод. Коктейли из человеческой крови", — вспоминал Туберский. — Ты это говорил?

— В общем, да. Но ты, как всегда, повторяешь неточно.

— Неточно-бессрочно-проточно. Знаешь, что…

Фенберг встал между ними:

— Прекрати. Сейчас же прекрати. В чем же дело?

— Дело вот в чем, — сказал Чарли, приподняв ногу спящего гиганта. Его тон ясно указывал на то, что все это было очевидно всякому, только не белому человеку. — Это не тот грязный монстр.

— Опять? — удивился Фенберг.

Чарли бесцеремонно отпустил ногу существа. Монстр заворчал и зачмокал во сне. Потом повернулся на бок и свернулся калачиком.

— Это всего лишь старый вонючий Ома, — объявил Чарли.

— Кто? — Фенберг требовал уточнить.

— Ома!

— Это как "…мой папа из" или "сберегательный из"? — спросил Туберский.

— Ома! Ома! Большая Нога, ты, глупый белый человек! Они не страшнее, чем сторожевые собаки. Их полно в лесу, — сказал Чарли, махнув рукой в сторону леса. — Это не тот монстр.

Туберский автоматически сделал два шага назад, чтобы оказаться вне пределов досягаемости Фенберга, и тупо уставился на носки своих ботинок.

Глава XXVII Жалоба миссис Беган