Сестра Харуна ар-Рашида

над толстой шеей. Лишь глаза, огромные, жгуче-черные

н живые, да правильной формы, тонкий, с горбинкой

нос и яркие губы маленького рта принадлежали прежней

Зубейде.

—      Ты прекраснее всех на свете, да хранит аллах твою

красоту! — воскликнул аль-Амин и добавил, только теперь

замечая более чем скромный наряд матери. — Но как ты

одета?

С плеч до пят Зубейда была закутана в пурпурное шел¬

ковое покрывало, которое на талии перехватывал золотой

пояс с пряжкой, украшенной единственным драгоценным

камнем.

—      На тебе нет ни ожерелий, ни колец, ни твоих люби¬

мых браслетов.

—      Да наградит тебя аллах изворотливым умом! —

улыбнулась она. — Любимой супруге халифа не пристало

гоняться за модой. Я сама ее придумываю, мой друг.

—      Ах, вот почему у тебя на голове накидка, как у

тетушки Алийи, но только без украшений. Ловко же ты

обставила жен эмиров и визирей, которые повсюду цеп¬

ляют драгоценности.

—      Ты, мой друг, взгляни лучше сюда! — проговорила

она, приподнимая кргй пурпурного покрывала.

Туфли у Зубейды были сплошь усыпапы бриллианта¬

ми. Под лучами солнца камни искрились так, что глазам

было больно, смотреть.

—      До этого еще никто не додумался! — восторженно

ахнул аль-Амин и на мгновение зажмурился.

Зубейда была довольна произведенным впечатле¬

нием.

В залах, по которым она повела сына, стоял негромкий

гул, напоминавший жужжание пчел в большом улье. Его

создавало монотонное певучее чтение молитв. Сто рабынь

выучили по десять сур корана и целыми днями напролет

повторяли их вслух.

Пышность приготовленного для встречи куполообраз¬

ного зала не тронула аль-Амина, — этим его было не уди¬

вить. Его поразило другое: выстроившиеся в два ряда

юноши, круглолицые, ясноглазые, настолько прелестные,

что красота их казалась чудом, — на точеных фигурах

модные кафтаны, серебряные пояса перехватывают тон¬

кие талии, на головах кокетливо надеты чалмы, возле

висков завитушки волос, в руках...

Вдруг аль-Амин захохотал, громко и раскатисто: под

кафтанами за едва заметными выпуклостями угадывались

еще неоформивпшеся женские груди.

Ха, ха, ха! Как ловко ты придумала их нарядить!

Ха, ха, ха!

—      Я только последовала твоему примеру, мой друг,—

шутливо оправдывалась Зубейда. — Ты, говорят, вместо

прелестниц завел евнухов. А я вот рабынь решила

представить мальчиками К Правда, они от этого не потеря¬

ли своих качеств. Можешь сам убедиться. Я дарю тебе ю?.

—      О, такой родительницы, как ты, не сыщешь во всем

мире! — пылко воскликнул юноша. — Аллах отличил тебя

и положением в халифате и непревзойденной щедростью.

Заливаясь от радости румянцем, Зубейда опустилась

па подушки, набитые страусовым пухом, и подала знак,

чтобы рабыни-подростки, одетые под мальчиков, удалились.

Глава XXXVI

РОДИТЕЛЬСКИЕ СОВЕТЫ

СЫНОВНИЕ ХИТРОСТИ

-— А теперь расскажи, как ты провел вчерашний

день! — предложила Зубейда. Выражение лица у нее

стало серьезным. Улыбка исчезла.

—      Милостью аллаха, как только ты могла бы поже¬

лать,— почтительно ответил первый престолонаследник.—

В удовольствиях, дорогая родительница, как всегда в удо¬

вольствиях!

—      Чем еще заниматься в твоем возрасте! — вырвалось

у Зубейды, и она тут же, лукаво взглянув на сына, спро¬

сила: — А что ты делал прошедшей ночью, мой друг, один,

без рабынь и рабов, которые бы тебя развлекали?

Аль-Амип был удивлен.

—      О, Сейида халифата задает щекотливый вопрос!

Оказывается, ей известно, как я провожу время, и даже

с подробностями! —воскликнул ои, подвигаясь к матери.—

Откуда, позволь спросить?

—      Из надежного источника, мой друг,— торжествующе

ответила Зубейда.— Но не подумай, что я уподобляюсь

тем матерям, которые имеют тайных людей в домах своих

отпрысков. Отнюдь нет. Просто мой нарочный беседовал

с твоими слугамп, а они у тебя недопустимо болтливы.

Опытный добытчик новостей быстро узнает, что ему надо.

Но прости, я и не предполагала, что твои ночные бдения

являются тайной...

—      Только не от тебя, дорогая родительница,— сразу

нашелся аль-Амин.— Тебе я расскажу все без утайки. На¬

рочного ко мне, надеюсь, ты послала не с единственной

целью обвести вокруг пальца моих евнухов? Они же глу'

пеныше...

—      Недурно сказано, мой друг! — похвалила Зубейда и

цровела ладонью по его подбородку и щекам.— Я вызвала

тебя, чтобы сообщить приятную весть. Скоро мы избавим¬

ся от ненавистного вольноотпущенника.

Аль-Амин знал, что мать не бросает слов на ветер.

—      Рад слышать такую весть из уст Сейиды халифа¬

та! — воскликнул ои, думая: «Посмотрим, у кого повостей

побольше»,— и спросил: — Случаем, твоя весть не касает¬

ся Аббасы?

—      Ах, вот что, птенчик уже оперился! И оп может

кое-что прочирикать про свою тетушку? — в свою очередь

удивилась Зубейда. — Ты делаешь успехи, мой друг, — она

повысила голос.— Но тайны-то каковы? Распространяются

быстрей, чем обычные новости. Получив известие и,

кстати, недешево заплатив, радуешься, что ты его един¬

ственная обладательница. Куда там! В таге называемую

тайну посвящены уже все заинтересованные лица. Вот

к чему привела система круговой слежки. Я тут, право,